Свобода от воспитания. Дима Зицер
Читать онлайн книгу.
ну как оставаться безучастными, когда любимому человеку явно плохо? Вот и начинаем мы сами ужасно нервничать, теряя возможность понять, что с ним и нами происходит.
А между тем причины, равно как и процесс, в данном случае очень важны.
Начнем, как обычно, с вопроса: почему, собственно, детские истерики выделяются в некий особый подвид истерик? Разве есть в данном случае принципиальная разница между детьми и взрослыми? Это, позвольте, какая же?
В состоянии истерики человек вне зависимости от возраста не может совладать с собой, ему по-настоящему плохо, он не в силах поменять реальность привычным способом, не справляется с осознанием происходящего.
Вот из этого, мне кажется, и нужно исходить.
Не потому ли мы выделяем детские истерики в отдельную группу, что слабых проще обвинить в несдержанности и невоспитанности, что легче подвести теоретическую базу под этот неприятный для нас процесс?
Конечно, в разном возрасте, а тем более у разных людей реакции на действительность несколько отличаются.
И в случае с детьми нам проще объявить причины расстройств несущественными. Подумаешь, игрушку не купили! Или не дали доиграть. А ведь причина обиды – штука суперсубъективная: как о ней спорить, как оценить ее значимость?
Я бы предложил вместо того, чтобы привычно искать манипулятивные способы прекращения неприятных нам проявлений близких, отнестись к ним по-человечески.
Думаю, что в первую очередь человека в истерике жаль. Это нормально – жалеть того, кому плохо, не так ли? Вот и давайте сообщим ему об этом. Ведь так важно услышать, что тебя жалеют. Понимаю, что я сейчас отторгаю группу читателей, находящихся внутри подростково-военного комплекса – уверенности, что жалость унижает (впрочем, про это, боюсь, невозможно говорить всерьез без клинического психотерапевта, поэтому предлагаю эту тему отложить до лучших времен). Однако очень важно просто сообщить человеку, что мы его ВИДИМ, что заметили его огорчение. Да-да – просто сообщить, желательно спокойно, обняв, так, чтобы он нас услышал.
Далее. Предлагайте помощь. Спрашивайте в первую очередь о том, что нужно человеку, чтобы справиться с этим тяжелым состоянием. Принесите стакан воды, отведите умыться. Не уставайте помогать. Если помощь отвергнута, просто отойдите – пусть он побудет наедине с собой. Предоставьте ему возможность проверить собственные механизмы перехода в другое состояние.
Третье. Стоит объяснить нашу позицию. В частности, что мы не умеем, не готовы общаться сейчас и таким образом (что чаще всего является правдой). Это может звучать примерно так: «Честное слово, мне очень тебя жаль, я с радостью помогу тебе, чем могу, но разговаривать в такой форме не стану, поскольку не умею (мне это неприятно, мы ничего не достигнем, я нервничаю и т. п.)».
Разговор по существу сейчас невозможен, не злитесь – злиться просто не на что! Ведь истерика в 90 % случаев не имеет отношения к ее изначальному предмету. И поверьте: ребенок способен это понять. Важно разделить – и для самих себя тоже – состояние и предмет разговора.