Пути России. Новый старый порядок – вечное возвращение? Сборник статей. Том XХI. Сборник статей
Читать онлайн книгу.
нируемого будущего, с которым соизмеряются идеологические конструкции, далекоидущие планы, социальные теории и практика.
В этой ситуации одним из наиболее частых ответов на вызовы становится обращение к тому, что уже неоднократно встречалось в прошлом. В России это принимает форму идеологического консерватизма – но не в смысле консервации того, что есть сейчас, а в смысле более радикального консерватизма, пытающегося обнаружить в разных периодах российской истории более или менее надежные, проверенные способы осмысления ситуации и овладения ею. Есть и совершенно недвусмысленные попытки представить консерватизм как господствующую, одобренную государственной властью идеологию и способ самопрезентации России в международном сообществе. Однако дело не только в идеологии. Речь идет об укреплении и реставрации практик и институтов социального управления, политического и полицейского господства – в той мере, в какой современное понимается именно в качестве консервируемого и восстанавливаемого, а не того, что находится в процессе модернизации как приближения к некоторому образцу модерна. Складывается и активно внедряется через средства массовой информации язык социальных описаний, напоминающий о языке прошлых эпох.
Это многообразное обращение к прошлому, как идеологический, культурный и политический феномен, нуждается в теоретическом осмыслении. Мы исходим из того, что единого однородного и одинакового прошлого нет, оно является конструктом тех социальных процессов, которые происходят в настоящем. Образы прошлого, прошлое как модель оценивания настоящего и проектирования ближайшего будущего производятся разными социальными группами, накладываются один на другой, становятся предметом конкуренции, иногда – ожесточенных конфликтов. Это относится, в частности, и к современному национализму, ставшему – в виде достаточно сильно различающихся между собой течений и группировок – значительным фактором внутренней жизни страны, к попыткам возрождения архаических моральных систем и, разумеется, к широко и повсеместно практикуемой критике общественных устройств и культуры модерна. Необходимо отметить, что модернизация науки, техники, производства, здравоохранения, коммуникаций и транспорта не ставится под сомнение. Мы имеем дело с феноменом, хорошо известным по меньшей мере с позапрошлого века и давшим любопытные результаты также и в XX в. Если воспользоваться одной из полемических формул Юргена Хабермаса, речь идет о том, чтобы сказать «да» современному обществу, говоря одновременно «нет» современной культуре, в том числе, добавим, и культуре политической.
Несомненно, ничего невозможного или небывалого нет в ситуациях, когда именно культурно-политический консерватизм оказывается благотворным для модернизации других областей социальной жизни. Однако здесь нет и прямой связи, тем более в современном глобальном обществе. Точно так же нельзя не видеть, что отчасти к жизни возвращаются классические – но появляются также и совсем новые – формы протеста и отрицания господствующего порядка, революционного и реформистского поведения. Правильно оценить их можно, во-первых, не забывая об образцах прошлого, которые в них реактуализируются, а во-вторых, принимая во внимание тот новый контекст – и местный, и глобальный, – в котором они существуют.
Во всяком случае, социальные и гуманитарные науки в нашей стране получают много материала для осмысления происходящего и, возможно, переосмысления того прямодушного модернизационного порыва, которым отличались предшествующие десятилетия. Дискуссии на ХХI ежегодной конференции «Пути России» должны были, по замыслу организаторов, способствовать формированию новых подходов к тому, что, возможно, станет одним из продолжительных этапов нашей новейшей истории.
Отдельно хотим поблагодарить Фонд Розы Люксембург, благодаря которому стало возможно участие в симпозиуме многих наших коллег из других регионов России.
Раздел 1
Социальные порядки: спонтанные, навязанные и рассказанные
Андрей Игнатьев[1]
Понятие социального порядка: практики словоупотребления и объяснительные функции
Наука вообще и социология в частности – это прежде всего литературная традиция, т. е. библиотека высказываний, сформулированных в парадигме «если X, то Y», а также сообщество, члены которого владеют искусством построения таких высказываний[2]. В социологии «эксплананс» – феномен, который предполагается объяснить или предсказать, – репрезентирован в дискурсе как переменные, характеризующие поведение человека (его конкретную форму, мотивы, средства, результат, способ легитимации), тогда как переменные, составляющие «экспланандум», прямо или косвенно восходят к понятию социального порядка и той реальности, которую это понятие моделирует. Коротко говоря, по мнению автора данной статьи (разумеется, далеко не бесспорному), социология – это научная дисциплина, которая объясняет различия в поведении людей или его странности посредством их трактовки как следствий того или иного социального порядка.
Между тем всякий, кто натыкался на понятие социального порядка в чужих публикациях или употреблял его
Игнатьев Андрей Андреевич – кандидат философских наук, доцент, преподаватель Российского государственного гуманитарного университета.
Это утверждение ранее уже было сделано в одной из моих статей, однако в данном случае уместнее сослаться не на нее, а на какую-нибудь классическую работу по методологии прикладных исследований или даже теории эксперимента. См., например: