Зря Светлана надеялась. За всю неделю в Солнечном ей ни разу ни на минуту не удалось остаться с Мишей наедине, Манюня ходила за ним по пятам, глядя с восторгом и любовью, буквально не выпуская его руки. А Свете хотелось оторвать подругу от мужа и втолковать ей, наконец: «Это место должна занимать я».

      Она пристально следила за Мишей, пытаясь уловить, как он смотрит на жену. Во взгляде его читалась доброта, тепло, забота – больше она ничего не замечала. А когда – к сожалению, не часто – сама встречалась с ним глазами, то видела в них мужское восхищение.

      Яна Витальевна хлопотала вокруг сына, сокрушалась, что отощал, старалась накормить повкуснее. Каждый вечер на дачу приезжал Павел Петрович, и они с Мишей подолгу беседовали в кабинете.

      Накануне Мишиного отъезда Яна Витальевна слегла от расстройства с высоким давлением, а ее невестка целый день сосала валидол. Павел Петрович в последний раз предложил:

      – Останься, сынок. Сделаем любую справку, хочешь – в больницу положим, все будет официально. Ну зачем тебе возвращаться? Все равно уже начался вывод войск.

      – Но мою часть еще не вывели. Папа, ты знаешь, я всегда был против того, чтобы использовать твое положение.

      – Ну и дурак! – в сердцах крикнул старший Улицкий. – Если о нас с матерью не хочешь, о жене хоть подумай – у нее сердце больное! Ты что, забыл?

      После этого разговора Михаил твердо заявил, что провожать его не надо.

      Узнав, что ни Мишины родители, ни Манька не поедут на Московский вокзал, Света тут же выдумала себе дело в городе и наспех попрощалась.

      – До свиданья, Миша. Когда вернусь вечером, тебя уже здесь не будет. Береги себя.