Лютер. Дмитрий Мережковский
Читать онлайн книгу.
из рассеянных по всему свету мирян.[69]
Более нужного и утешительного для всех ищущих Церкви, чем эти слова Виклеффа, ничего и Лютер не скажет. Но что они для Папы? Злейшая ересь? Нет, только жалкий бред сумасшедшего.
Неразличение Духов и недостаток надежды – две великих немощи Лютера. Но, кроме этих двух, есть у него и третья, не меньшая – недостаток чувства меры. «Все преувеличенное незначительно» (Талейран). «Папа – Антихрист, Римская Церковь – престол Сатаны», – это слишком сильно сказано Лютером, преувеличено и потому – незначительно.
Мера искушения всегда соответствует мере того, кто искушается. Молнии падают чаще всего и с наибольшею силою на вершины высочайших гор. Судя по этому признаку, Римская Церковь – одна из величайших вершин человечества. Мудрости и святости достаточно у нее, вопреки всем ее грехам и безумиям, чтобы только усмехнуться на детский ужас Лютера: «Папа – Антихрист».
В каждой точке мира начинается один из двух возможных путей к высшему добру или крайнему злу, ко Христу или к Антихристу. Эти два пути начинаются и в Римской Церкви; но здесь оба они короче и прямее, чем где-либо, потому что сама Церковь есть высшая, ближайшая ко Христу или к Антихристу, точка мира. Если в Боге, в вечности, господствует закон: «Противоположное – согласное», to antixoun sympheron (Гераклит), то в человеке, во времени – тем более. Только от встречи двух противоположных сил рождается «молния – Кормчий всего» (Гераклит). В Церкви, на этой вершине вершин, происходят эти молнийные встречи так, как нигде в мире. Молний бояться – в горы не ходить, бояться искушений – в Церкви не быть.
«Отойди от Меня, сатана» (Матфей, 16:23), – сказано Петру тотчас же после того, как сказано и это: «Ты – Петр, Камень, и на сем камне я создам Церковь Мою». И то не отменяется, а подтверждается этим. Как это ни страшно и ни темно для человеческого разума, надо было Петру в одну из тех двух минут быть «сатаною», чтобы в другую – сделаться Камнем в основании Церкви. Но между тою минутой, когда Петр «сатана», и тою, когда он будет снова «Камнем Церкви», должно было произойти нечто подобное тому, что произошло во дворе Каиафы:
И вышед вон, плакал горько (Матфей, 26:75).
Кажется, вечная судьба Римской Церкви предсказана трижды в трех отречениях – падениях Петра. Первое – в Кесарии Филипповой:
Будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою! (Матфей, 16:22).
«Этого» – Голгофы. Второе отречение – во дворе Каиафы:
Начал клясться и божиться: не знаю Человека Сего (Марк, 14:71).
Третье – в Риме, когда, во дни Неронова гонения на христиан, говорили братья Петру: «Чтобы Господу и впредь послужить, беги!» И он бежал. Когда же выходил из городских ворот, то увидел идущего к нему навстречу Господа и сказал: «Господи! Куда идешь? (Domine, quo vadis?)» И сказал Господь: «В Рим иду, чтобы снова распяться (Vado Roman iterum crucifigi)».[70]
Кажется, и в предсмертную ночь, на Тайной Вечере, предсказана самим Иисусом та же вечная судьба
Alb. Mason, Erasme, 1933, p. 130.
Сенкевич, Камо грядеши?