Смрт. Эдуард Лимонов
Читать онлайн книгу.мы.
На самом деле это единственная сербская частушка, которую я знаю. Ситкович хочет сделать мне приятное.
А что, мы остались живы! А тем мужикам в автомобиле, ехавшем впереди, им не повезло. Если совершать подобные подвиги ежедневно или даже раз в неделю, риск быть поджаренным и продырявленным увеличивается.
Останавливаемся, достигнув сербских позиций. Горят костры. Солдаты копают окопы. Такое впечатление, что мы приехали не туда, куда собирались добраться. Но, слава богу, мы попали к сербам. Сегодня ночь красной ленты. Это значит, что сербы привязали к погонам и к рукавам красные ленты или шнуры. В прошлую ночь знаком отличия своих от чужих была белая лента.
Мы выходим из машины. Выясняем, куда мы заехали. Оказалось, что вместо того, чтобы подыматься постепенно вверх к столице Сербской Боснийской республики городку Пале, мы свернули и находимся сейчас на одной из лоскутных позиций на склоне гор. Очень сильно шибает в нос острый запах осенней земли, выброшенной из окопов. Как одеколон какой-то. Можно, наверное, выпускать одеколон «Окопный». Рецепт запаха одеколона «Окопный» – рубленые корешки различных растений, включая полынь, прелые листья, кротовый помет, спящие дождевые черви, один мышиный хвост. Одеколон будет пользоваться бешеным успехом в европейских столицах: в Париже, Лондоне и Берлине…
Нам предлагают переночевать на позициях. Душан настаивает на продолжении пути. Ситкович, судя по его лицу, не очень хочет вести машину ночью. Но решающее слово за мной. Я главный в нашей небольшой команде. Я решаю ехать. Почему? Сознаюсь, что выбирать всегда тяжелый вариант доставляет мне удовольствие. Говорят, Александр Великий из Индии хотел идти все дальше и дальше на Восток и, может быть, завоевал бы Китай, но его воины, и среди них все его командиры, отказались следовать за ним дальше. Они устали от ран и побед. И тогда Александр упал на землю и заплакал в бессильной ярости. Он жалел, что не может завоевать весь мир.
Мы сели, двери стукнули, закрываясь. Несколько солдат подняли руки, прощаясь с нами. Ситкович включил фары, потому что иначе в этих местах не проехать. Часть пути мы ехали за санитарной машиной, а когда она свернула в сторону подбирать раненых, мы продолжили путешествие одни. Сплошные стены зелено-красно-желтого леса по обе стороны дороги в окнах автомобиля. Довольно монотонная картина. Дорога плохая, кое-где размытая, а местами такая каменистая, что камни, вылетая из-под колес, попадают в стекла и, кажется, вот сейчас расколют их. Где-то в разных сторонах слышны отдаленные выстрелы, но горы и лес молчат. И их молчание сильнее выстрелов. Это могучее молчание Вселенной, в то время как выстрелы – трескотня человеков. Так мы едем некоторое время.
Солдат Ситкович злится за рулем. Я вижу это по его напряженному затылку. По затылку, шее и виду сзади на одну из челюстей всегда можно определить настроение водителя, если сидишь на заднем сиденье. Ночная езда по фронтовой дороге на таком сложном участке чересполосицы есть, конечно, сорт безумия. Поэтому я приказываю остановиться