Страх и его слуга. Мирьяна Новакович
Читать онлайн книгу.
обозначились заметные наслоения. Она выглядела физически крепкой дамой с темно-каштановыми глазами и такого же оттенка париком, как, собственно, и у всех, принадлежащих к роду Турн-и-Таксис. Почему все члены семейства носили парики одного цвета, мне было всегда непонятно.
Предполагаю, ее брак был тщательно продуманным и детально обговоренным. Она не венчалась до тех пор, пока ее будущему супругу не была обеспечена должность регента Сербии. Только после этого ее послали на другой берег Дуная сказать, что любовь – причина всех страданий. А что могла знать эта глупая женщина о страдании? Ничего. Я бы мог рассказывать об этом годы, десятилетия, столетия, и моим рассказам не виделось бы конца и края. Но я рассказывать не могу. Некому.
– Как вы можете любить его? – спросила лизоблюдка с, я бы сказал, отвращением. – Он далек от любого совершенства.
Мария Августа громко вздохнула и сказала:
– Я влюбилась не потому, что искала бесконечную силу, или совершеннейшую красоту, или чрезвычайную мудрость. Как раз наоборот, я полюбила его, когда заметила в его силе маленькую слабость, когда мне бросилась в глаза пылинка безобразия в его красоте, когда я услышала от него глупые, тупые мысли… – Она замолчала, потом продолжила: – Слишком сильные, слишком красивые, слишком мудрые не могут быть любимы, это дань, которую они платят за все свои достоинства.
– Да, но… – начала было лизоблюдка, но тут же замолкла. Не знаю, почему, может быть, поняла, что герцогиня права, а может, напротив, совершенно не могла согласиться с ее мнением.
Но зато барон Шмидлин не закрывал рта. И я подумал, а почему бы мне не присоединиться к его слушателям. Я понимал, что было бы очень хорошо завоевать полное доверие этого человека, а нет лучшего способа добиться чьей-то любви, чем внимать его речам. Это действительно странно, даже мне, такому старому, странно и необъяснимо, как легко люди обычное внимание отождествляют с любовью.
Тот молодой врач, Радецки, похоже, преследовал те же цели, что и я, он выразительно кивал головой и другими способами давал понять, что прилежно следит за тем, как Шмидлин злоупотребляет даром речи. Там же стояли и еще двое одетых по последней венской моде. Итак, можно было предположить, что барон Шмидлин оживленно беседует с членами истиной комиссии. Он, несомненно, наслаждался тайным знанием того, что существует еще и секретное доверенное лицо Его императорского величества, то есть я. Все то время, которое я провел среди этих типов, он всем своим видом свидетельствовал о том, что нет ничего, что люди любили бы больше и что приносило бы им такое наслаждение, как собственная убежденность в том, что ложь это правда. Этот Шмидлин просто расцвел благодаря нашему знакомству, чьи корни питались щедрым удобрением обмана.
Я подошел к ним, Радецки, увидев меня, вздрогнул. Барон Шмидлин с приветливой улыбкой поклонился и познакомил с доктором Радецким и двумя учеными, графами, имена которых я тут же забыл. Один был в светловолосом парике, второй в рыжем. Меня он, естественно, представил как графа фон Хаусбурга, остановившегося в Белграде