Одиночка. Несломленный. Михаил Анатольевич Гришин
Читать онлайн книгу.
затенёнными козырьком сломанной фуражки. Он большими прыжками бежал навстречу своей погибели с какой-то удивительной, необъяснимой радостью, слыша за спиной дружное громкое «ура!»
Ох, как не хотелось Василию отрываться от спасительной земли, к которой он приник, словно к титьке родной матушки едва ли не всю жизнь охранявшей его от всевозможных бед и огорчений. Вся его сущность, всё его внутреннее состояние пока ещё живого человеческого существа противилось тому, чтобы он так вот взял да и покинул окоп. Но на его счастье или на беду, тут как посмотреть, Васёк не был слеплен из сдобного мягкого теста, а имел своенравный характер. Подавив минутную слабость, Гвоздев на мгновение прикрыл глаза, опёршись руками на край окопа, легко вынес своё худощавое тело наверх. А когда широко распахнул зажмуренные глаза и увидел бегущих с ним плечом к плечу своих товарищей, его как-то сразу охватило чувство сопричастности; неожиданно пришло понимание того, что он является малой частицей общего целого с этими простыми людьми, которые не щадя живота своего вот уже восьмые сутки с беззаветным героизмом сражаются с жестоким и вероломным врагом.
– Ура-а! – подхватил Васёк, воодушевлённый новым чувством, влекомый вперёд желанием, во что бы то ни стало разгромить немцев. Выставив перед собой винтовку с примкнутым к ней штыком, краем глаз видя исходивший от его четырёхгранного лезвия солнечный тусклый свет, полусогнувшись, он бежал вперёд, до боли в мышцах разевая распяленный в крике рот: – Ура-а!
Увидев перед собой измождённую горстку советских пограничников, у которых от недоедания и бессонных ночей страшно почернели лица, немцы по всему видно, решили от рукопашной схватки не уклоняться, чтобы наглядно продемонстрировать этим славянским варварам превосходство своей арийской расы. Они продолжали всё так же нагло идти навстречу, по-волчьи озлобленно щеря в кровожадной ухмылке влажные зубы.
Василия особенно задело то, что фашисты шли, как будто они находились на прогулке и вид имели соответствующий: рукава засучены, кое у кого беспечно болталась на поясном ремне каска, как будто они считали себя заговорёнными. Набегавший время от времени ветер трепал их белобрысые чубы, торчавшие из-под солдатской пилотки, небрежно сдвинутой на бок. Но даже при всей этой наглости Васька чрезмерно поразил один здоровенный рыжий детина с непокрытой головой, в расстёгнутом мундире; отстегнув от ремня обшитую войлоком, фляжку, он прямо на ходу безбоязненно сделал пару глотков, по всему видно водки, потому что и без того потное его лицо заметно разрумянилось. Но и столь вызывающего поступка показалось рослому фашисту мало, и он громко крикнул что-то обидное на своём языке, обращаясь к Василию, пренебрежительно указал в его сторону пальцем.
«Он, гад, меня даже за человека не считает, – мелькнула у Василия обидная до слёз мысль и от злости и ненависти к этому фрицу у него моментально перехватило дыхание, в секунду захлестнуло удушьем горло, враждебно пообещал: – Это мы ещё