Солдат и пёс. Книга 1. Рафаэль Дамиров
Читать онлайн книгу.
отдыхающей и бодрствующей караульной смены во главе с одним из разводящих, младшим сержантом Александром Грищуком. И добавили на подмогу троих из ВВКС с собаками.
Я ощутил, как напрягся Гром, но никаких пустых движений, рычаний, ворчаний… Рекс Зинкевича волновался сильнее, топтался, помахивал хвостом… Я видел, как Гена легонько хлопнул пса по холке: тихо!
Сержанты совещались с полминуты. Собственно, решение одно: идти на пятый пост и действовать по обстановке.
– Вперед, – скомандовал Гена. Все же он был на одну лычку старше Грищука. И мы все, люди и собаки, двинулись вперед в призрачном свете прожектора.
Слева от нас была ограда, дополненная прожекторными столбами и караульными вышками, справа – собачьи посты. Это два столбика, надежно закрепленных в грунте, на расстоянии 30–40 метров друг от друга. Между ними на высоте примерно метра вывешен трос. На него надето кольцо цепи, другим концом сцепленное с ошейником. То бишь, соединенный с тросом, пес бегает вдоль него примерно как троллейбус вдоль провода. Разумеется, и трос и столбики – все это прочное и крепко связанное. В обязанности вожатых входит в том числе периодическая проверка данного оборудования.
На четвертом посту по проволоке бегал не очень крупный «восточник» – молодой, должно быть, или уж так, ростом не вышел. Рекс заворчал, на что последовал немедленный оклик Гены, Гром отреагировал спокойно.
Метрах в двадцати впереди из полутьмы возникла рослая солдатская фигура в ватнике. Автомат в руках. Хищно блеснуло лезвие штык-ножа.
– Стой! Кто идет?
– Разводящий и группа усиления! – крикнул Грищук.
– Пароль!
– Камчатка! Отзыв?
– Чукотка! Разводящий ко мне, остальные на месте!
Ритуал был соблюден полностью. В качестве паролей и отзывов незамысловато использовались географические названия, как правило, близкие в сознании советского человека. Могло быть что-то вроде «Ашхабад – Ташкент» или «Минск – Брест». Или «Кама – Волга».
Грищук, привычным движением поправив автомат зашагал, захрустел сапогами по гравию. А я, глядя на ватник часового, начал как-то особенно ощущать прохладу осенней ночи. Горячка бега и быстрой ходьбы остывала, и в х/б сделалось зябко.
Караульные, поднятые впопыхах, тоже были в «бумажках», хотя наверняка под гимнастерки у них было что-то поддето.
– Слышь, земеля! – вполголоса вдруг окликнул меня один из них. – Ты чо, новенький, чо ли? Чо-то я тя ране не видал!
Говорил он с грубоватым диалектом, не то уральским, не то сибирским.
– Да, – спокойно отозвался я. – Вчера прибыл.
– А-а!..
– Тебе какое дело? – полуобернулся к любопытному Зинкевич. – Много знать хочешь? Ученый, что ли? Копченый!
– Да ладно, Ген, чо ты? Просто из интересу!
– Не Гена, а товарищ сержант. А молчание – золото…
– Группа, ко мне! – крикнул Грищук.
Из разговора с часовым выяснилось, что на четвертом посту все обстояло