К вечеру двор наполнился коровьим мычанием и гулом колокольчиков. Гуртовщики пригнали дюжины две коров да бычков. Пришлось выдаивать стадо. Этим молоком мужики предложили расплатиться за постой. Анфиса, Тюша и Любаша весь вечер до боли в пальцах доили коров и разливали молоко по большим глиняным корчагам4, крынок уже просто не хватило. Несколько из них сразу отставили в сторонку на ссядку5, чтоб наварить потом свежего творожка. Из другой части будет взбито масло. Эх, много работы предстоит впереди бабам – долго придётся им бить деревянными мутовками6, пока маслице взобьют. Поболят потом рученьки. Анфиса уже прикинула, не нанять ли кого на пару деньков, а то самим-то, поди, и не справиться будет, да и сила в руках уже не та. Может, Лизавета придёт помочь, и служанку их тоже можно привлечь, всё равно ведь на всех масло-то делать будут. Нет, Лизавету трогать не стоит, на сносях она, пусть побережётся, а вот Матрёна могла бы прийти. Надо будет завтра Любашу к ним отправить, а лучше Стёпку с записочкой. Он парнишка проворный, мигом сбегает. С этими мыслями Анфиса убирала после ужина со стола, когда в избу вошёл Иван. Прохор в это время ещё сидел за столом, наблюдая за ловкими движениями жены и отдыхая после трудового дня

      – Дело у меня к тебе, батя, обсудить бы надо, – сказал сын, садясь на лавку.

      – Ну, говори, какое дело, – Прохор приготовился слушать.

      – Да вот, думаю, не заняться ли нам торговлей. Мы вместе могли бы открыть мясную лавку. Гуртовщики-то эти постоянно стада через нас гоняют. Может, стоит нам с ними сговориться. Будем скот у них покупать на убой и торговать мясом. Всё равно от постоялого двора толку уже никакого, пора чего-то придумывать.

      – Ты, конечно, дело говоришь, Иван, только надо всё обмозговать. Мясо – продукт ненадёжный, его хранить как-то надобно. Опять же, помещение под лавку нужно.

      – Я всё придумал! Лавку можно сделать прямо при доме. Отгородим часть возницкой, которая на улицу выходит, вместо окна сделаем там широкий прилавок со ставнями, чтоб снаружи