Гоги отхлебнул чай, откусил сразу чуть не полбутерброда.

      Жуёт он быстро, как говорит.

      А говорит сейчас отец:

      – Вот решили навестить дочку. Почти не видимся. Работаем оба много. Крутиться приходится.

      – Из-за этого на спектакль не пришла? – спросил Гоги.

      Он вовсе не грузин, несмотря на гриву тёмных волос. А «Гоги» – потому что Георгий.

      И отчество нормальное – «Кириллович». И зовёт она его не «Гоги», а «Георгий Кириллович», потому что он – её главное начальство.

      И, зачем явился, непонятно. Не ходит он по домам простых смертных – пьёт с маститыми. Во все глаза смотрит Лиза на Гоги, а он берёт второй бутерброд и невинно подыгрывает отцу:

      – Согласен, не будешь сейчас крутиться, ничего не выкрутишь.

      А сам сутки проводит в театре, интересно: что для себя выкручивает?

      От водки его щёки и кончик немного удлинённого носа чуть порозовели.

      Если бы раньше пришёл, не дышала бы, замерла бы. А сегодня будто так и надо: сам Гоги, главный режиссёр одного из лучших театров Москвы, сидит в её кухне, пьёт с её отцом водку, не допитую вчера ею с Алесем, и ест бутерброды и варенье, что мама всё подкладывает.

      Зелёный взгляд до кишок достаёт, не мужик – лазер. Актрисы готовы друг друга соляной кислотой поливать, крутятся перед ним – нарядами красуются.

      – Где твой Алесь? – в упор взглянул на неё Гоги и залпом допил свой чай.

      Мать снова налила.

      – В командировке. А что?

      – Почему не явилась на спектакль? – Снова смотрит не мигая – не вывернуться.

      – Не состоялась, – вылезло Алесино слово.

      И, лишь произнесла его вслух, поняла, как оно задело её – до сих пор спазм глотку сжимает.

      – Чего это «не состоялась», а? – спросил Гоги.

      – Актриса из меня не получилась, – уточнила она.

      – А-а! – Он зевнул. – Значит, «как актриса не состоялась»? А когда же ты до этого додумалась, а?

      – Чего думать, санитарка в больнице, старуха-уродина, продавщица-воровка… – старательно перечисляла она свои роли.

      – Раневская тоже не состоялась? – индифферентно спросил Гоги.

      Лиза поперхнулась чаем.

      – Причём тут Раневская? Она моя главная…

      – Это и ежу ясно, кто она для тебя, не то что мне, матёрому волку. Все её роли, девочка, по определению проходные, характерные, но их обычная актриса не сыграет, а голубые роли манекенов, в простонародье именуемые главными героинями, могут сыграть и бездарности. Лупи глаза на героя-любовника, падай вовремя в обморок, вздыхай в паузу. Тьфу! Да, Раневская играла роли проходные, смешная она, наивная, но по меркам глубины… она – актриса масштаба Чаплина.

      – Вот тебе и поворот! – пробормотал отец. – Ты что, мать, опять ревёшь? – спросил грубовато. –