Закованные в броню. Элена Томсетт
Читать онлайн книгу.
герой! – пренебрежительно сказал пан Станислав, подбоченившись.
– Вот бы уж никогда не подумала, что вы такой завистник, Станислав, – прищурившись, сказала Марина.
– Панна Марина! – с укором вскричал поляк, устремляя на нее одновременно умоляющий и негодующий взгляд.
– Все здесь гораздо проще, – лениво пояснила Эльжбета Радзивилл с ее обычной легкой усмешкой, бесившей пана Тенчинского до умопомрачения. – Мой великолепный кузен отнял у пана Станислава почетный венец самого выгодного жениха Польши, и теперь, он не без оснований опасается, что твой отец сочтет его лучшей партией для тебя, чем он сам, а, лично встретившись с Острожским, ты, чего доброго, еще и влюбишься в него! Ведь ты, помнится, весьма неровно дышала к молодому жениху Эвы.
Она еще не успела закончить своего язвительного замечания, как пан Тенчинский вскочил на ноги, с шумом уронив на пол скамью. Все, что с улыбкой сказала Эльжбета, было правдой, более того, жестокой и неприятной правдой, которой пан Течинский стыдился сам. Поставленный перед ней лицом к лицу довольно грубо, да еще в присутствии прекрасной боярышни Марины, он сначала побледнел, а затем покраснел, как рак, от бурного прилива гнева.
– Это ложь! – пылко воскликнул он. – Будь вы мужчиной, вы бы ответили за ваши слова, Эльжбета!
Литвинка взглянула на него словно на надоедливого комара.
Взор ясных, прозрачных от негодования глаз Марины, устремленный на непроизвольно сжавшиеся в кулаки руки пана Тенчинского, сделавшего шаг по направлению к Эльжбете, отрезвил поляка. Он несколько раз глубоко вздохнул, стараясь погасить свой гнев, но не сумел справиться с ним, и все клокотавшее в его груди негодование излилось на голову пана Доманского, продолжавшего бесконечное хождение по горнице из угла в угол.
– Донатас! Сядьте, ради бога! У меня уже в глазах рябит от вас!
Пан Доманский удивленно покосился на него, но, тем не менее, внял его просьбе, сделанной, правда, в несколько необычной форме. Еще раз украдкой посмотрев на Елену Верех, он уселся на скамью рядом с ухмыляющимся во весь рот Каролем Радзивиллом.
Молчание продолжалось недолго.
– Куда же подевался дядя? – со вздохом спросила боярышня Марина, снова склонившись над своим рукоделием, чтобы не видеть молящий о прощении взор пана Тенчинского.
– Ты что же, скучала по мне, детка? – раздался от дверей веселый голос воеводы Ставского, в эту минуту появившегося на пороге.
– Дядя Адам! – радостно воскликнула Марина, вскакивая с лавки, и в порыве чувств бросилась на шею вошедшему в горницу поляку, высокому, крепкому, как дуб, мужчине, с обветренным, потемневшим от загара лицом, на котором выделялись яркие голубые глаза.
– Ну-ну, полегче, дорогая, – пробормотал воевода, осторожно сжимая в медвежьих объятьях хрупкое тело изящной, как статуэтка, боярышни, словно боясь ненароком