Четыре крыла. Татьяна Степанова
Читать онлайн книгу.
на них ошарашенно. – Ой, простите, вырвалось… Взаправду? Не разыгрываете меня? Впрочем, если посмеетесь над материнским горем, обманете меня… не видать вам обоим счастья. Всевышний вас накажет!
Макар глянул на уборщицу. И до него дошло наконец: тетка – крепкий орешек.
– Со счастьем у нас и так хреново. Диктуйте свой телефон и адрес, – невозмутимо попросил Клавдий. – И контакты приятелей Руслана Карасева.
Глава 4
Рисунок
Вернувшись домой из Парк-отеля, Макар и Клавдий утреннее происшествие между собой больше не обсуждали. Макар окончательно протрезвел после заплыва в озере и занялся детьми под чутким руководством гувернантки Веры Павловны. Клавдий до позднего вечера проверял внешнюю и внутреннюю систему охраны – если в последующие дни им с Макаром все же предстояло надолго отлучаться, домашний «большой брат» должен работать без сбоев. Мимоходом он справился в интернете насчет Скоробогатова. Поселок городского типа, выросший из знаменитого некогда торгового села с его старинной мукомольной фабрикой купцов Бородиных. Фабрика ныне превратилась в завод хлебобулочных изделий, а рядом выросли корпуса нового предприятия, выпускающего макароны из дешевых сортов пшеницы. В поселке имелись школа, автозаправка и автосервис, банный комплекс с номерами, церковь. В разделе «история» нашлись любопытные подробности о купцах-фабрикантах: младший Бородин получил в Скоробогатове прозвище Иуда за донос на старшего брата после событий 1905 года в Москве. Доносил он и на соседей – помещиков, земских учителей, уездную интеллигенцию, ратовал за расширение «черты оседлости» и ограничение прав всех «инородцев». Доносом на родного брата пытался отнять у того большую часть капитала мукомольного производства. Брат умер от сердечного приступа в жандармском отделении, а младшего Бородина прокляла родная мать. Жена забрала детей и уехала от него в Ниццу. Спустя год слуга обнаружил Бородина мертвым – купец по прозвищу Иуда повесился на осине.
На следующее утро Клавдий проснулся рано. Решил пробежаться по холодку в парке поместья у озера. Выбравшись из спящего дома, дал мощный кросс. Среди деревьев мелькнула знакомая крепкая фигура. Макар тоже совершал свой утренний марафон. Увидев друга, он махнул ему, и они рванули наперегонки. Намотали километров пять кругов и остановились на берегу, приводя в порядок сбившееся дыхание.
– Сгоняем после завтрака в Скоробогатово? – предложил Макар, вытирая мокрое разгоряченное лицо.
– Заметь, не я это предложил, – непередаваемым тоном ответил Мамонтов.
– Я, я, Клава. Считаешь, вчера перед ней я валял дурака?
– Рыцаря. Защитника сирых и убогих. Не дрейфь, уборщица все на наше похмелье после перепоя списала.
Макар вздохнул.
– Я, Клава, по натуре not tipical singleton[6]. – Волнуясь, он изъяснялся на своем почти родном английском. – Синглтон с тремя малолетками на руках, многодетный
Не типичный одиночка