Курхо широким шагом вошёл внутрь своей палатки, резко отдёрнув ткань, прикрывавшую вход. Проследовав за ним, Дийнал остановился и, положив руку на рукоять меча, заметил:

      – Ты стал меня избегать, Курхо.

      Наследник скользнул взглядом по разложенной на тахте карте Риада и окружавших его гор.

      – Вовсе нет, – возразил он.

      – Я хотел попросить об одолжении, – доложил Дийнал.

      – Не проси меня снова об этой девушке! – развернулся Курхо и окинул давнего друга гневным взглядом. – Я никогда не отменял своих решений, а сейчас, когда пролилась кровь стольких воинов Эскара, внезапное освобождение пленницы вызовет слишком много вопросов. Я поговорю с отцом, – вздохнул он. – Мы можем обойтись и без её знаний…

      Дийнал не стал спорить, хоть и не был согласен. Пророчество, произнесённое ХынСаа, подтверждало его догадку, что именно её повелел найти правитель Риада. Прекрасно знакомый с характером наследника, он понимал, что тот не отступится от своего решения, поэтому выбрал пойти другим путём, чтобы исполнить доверенную ему миссию.

      – Я не собираюсь более взвывать к тебе с просьбой передумать, Курхо, – сдержанно проговорил Дийнал. – Я прошу отпустить меня на несколько дней.

      Наследник выглядел озадаченным долю мгновения, затем задумчиво заметил, развязывая узел красного плаща, который носил в походах:

      – Мы придём в Риад уже завтра. Разве ты не должен был встретиться с отцом сразу по прибытии в город?

      – Я передам послание с гонцом. С твоего разрешения, – Дийнал склонил голову.

      – Куда собираешься поехать? – поинтересовался Курхо и отбросил плащ на своё ложе.

      – Вернусь в земли ламарцев, – лаконично ответил воин. – Поищу знаки в их святынях.

      Поразмыслив, наследник закивал:

      – Думаю, ты сможешь найти что-нибудь. Поезжай. Я сам объясню отцу причину.

      – Спасибо, Курхо, – поблагодарил Дийнал и покинул наследника.

      Оседлав коня, он без промедления покинул лагерь, остановившийся на последний привал перед приездом в Риад. В мыслях вновь всплыл разговор с ХынСаа, которая поневоле вызывала у него уважение как своим бесстрашием, так и заботой о каждом пленнике. К удивлению воина, она не считала его врагом и не относилась с настороженностью. И пусть она никогда не поднимала взгляда и неизменно говорила тихим голосом, за сдержанностью, воспитанной строгим воспитанием, Дийнал различал и робкую радость от каждой их встречи, и искреннее расположение, и почтение, с которым к нему относились многие воины.

      – Что говорят ваши предания о Первой Матери? – спросил Дийнал накануне, позвав девушку после того, как заснули пленники.

      Поправив тонкое покрывало на одном из мальчиков, ХынСаа откликнулась:

      – Она