Нас воспитывали честность мамы,

      Простота и светлый ум отца,

      Игры допоздна у «нашей ямы»,

      Тускари вздыманье до моста.

      Милый сад – подарок деда Гриши.

      Дед погиб на фронте в тридцать лет,

      Но стучит по деревенской крыше

      Яблоком тугим его привет.

      Нас растили строго и ревниво

      Старых книжек стройные ряды,

      Гул комбайнов на колхозной ниве,

      Школьные заполненные дни.

      Снежные, искрящиеся зимы,

      Церковь – до креста не долететь! —

      Льющийся над детским нашим миром

      Из её разбитых окон свет.

      Прибегут ручьи ко мне, как дети,

      Скажут на библейском языке

      Те слова, что сотни раз пропеты,

      И уйдут к взволнованной реке.

      Превращая зиму в бездорожье,

      Не пугаясь, впрочем, ничего,

      Породнятся, с чем только возможно,

      Истово, открыто, горячо.

      Через сердца снежные завалы,

      Как по деревенской колее…

      Так порою радость оставляет

      След солёно-острый на щеке.

      Вот и осень занялась делами

      И, чтоб никого не испугать,

      Рассыпает щедрыми горстями

      Золото на праздничный наряд.

      Только ты не отягчён дарами.

      Без пути бредёшь куда-нибудь.

      Алый нимб над тихими садами,

      Где бесслёзно опадает грусть.

      Всё равно, раз не за что держаться.

      Будто кто-то обрезает нить.

      Для какой забавы нам рождаться?

      И зачем так долго в мире быть?

      Шёл ли ты сквозь ночь дорогой светлой

      Иль в тебе гуляли силы зла —

      «Все вы теперь братия и сестры», —

      Скажет проповедница земля.

      А движенье неба так тревожно,

      Так деревня клёнов хороша,

      Что поверить с лёгким сердцем можно:

      Всюду жизнь. У мёртвых есть душа.

      В радостном весеннем небосводе —

      Родина оттаявшей души.

      Только глупо звать себя сквозь годы.

      Зря того, что было, не ищи.

      Знаю, ты взлететь уже не в силах.

      Но тогда по лестнице. Вперёд!

      Посмотри, какой сейчас красивый

      Для тебя открытый небосвод!

      По траве младенческой, не мятой,

      По деревьям, жаждущим листвы,

      По манящим облаков громадам

      Медленно, но всё-таки иди.

      Много чего было, да промчалось

      И отвержено: