Сколько выпито – выпито сколько,

      и посуды разбитой не счесть.

      А душа, как надменная полька,

      потерявшая гордость и честь.

      Шутим дёшево, тухло и плоско,

      крутим жизни немое кино,

      иногда бормоча: – Jeszcze Polska

      nie zginęła… Zginęła давно.

      Живя в провинции, – о море

      и не мечтаешь; «Уралмаш»

      символизирует не горе,

      а энтропии антураж

      на фоне закопченой выси

      в потустороннем декабре,

      где и не думать о Денисе —

      как будто думать о себе.

      Представь, что это мы,

      но тридцать лет тому

      назад, – среди зимы,

      идущие сквозь тьму

      любви, разлуки, лет,

      и освещает путь

      непрожитого свет,

      который не вернуть.

      Детский лепет, как если бы щебет

      ежеутренних птиц,

      за нос водит, горбатого лепит,

      камуфлируя блиц.

      Я не верю, конечно, и снова

      покупаюсь, и вновь

      я целую манок птицелова,

      что поет про любовь.

      Замысел? Промысел? Мне ли,

      Боже, об этом судить…

      Выросли и поумнели

      и поубавили прыть.

      Вымысел, глупость, оплошность,

      сказка, фантазия, бред, —

      как декабристы на площадь

      вышли… А площади нет.

      Ой, ягненок в море,

      Ой, луна за тучей,

      Ой, слепые небо застят,

      Горе, мальчик, горе!

      Выйди, Рохеле-луна,

      Что ты видишь из окна?

      Ой, мой Янкеле-ягнёнок,

      Много ль видно мне спросонок?

      Ой, слепцы стучат клюками,

      Звёзды колкие им вторят,

      Манят злые сны руками,

      Горе, мальчик, горе!

      Злые сны на гнутых стульях

      Машут тонкими ногами,

      Мальчик с девочкой уснули,

      Пляшут ноги сапогами.

      Звёзды зонтики раскрыли,

      Ой, слепцы раскрыли крылья,

      Эти крылья – макинтоши.

      Ой, всё плоше, Янкел, плоше!

      Ой, ягненок в море,

      Ой, луна за тучей,

      Ой, слепые небо застят,

      Горе, мальчик, горе!

      Ой, наш Гиршел – дурачок,

      Без небес построил дом,

      Прямо в сердце вбил крючок,

      Кошечка хозяйкой в нём.

      Ой, диредиридай!

      Кто наш Гиршел, угадай?!

      Ой, наш Гиршел – дурачок

      Без луны построил дом.

      Крючок в сердце и молчок,

      Сидит тихо под столом.

      Ой, диредиридай!

      Кто наш Гиршел, угадай?!

      Ой, наш Гиршел – дурачок,

      Ой, ему невесело.

      Поварешку на крючок

      Кошечка повесила.

      Козочка в лодке,

      Котёнок под грушей,

      У луны в серёдке

      Лопухами уши.

      – Козочка,