***

      Наперво, Первак отослал дочерей к тётке, дабы не совали любопытные носы, куда не просят. После вызвал соглядатая – неприметного дедка усмаря, чтобы доложил, как ведёт себя чужак и чего требует. И, конечно же, чтобы получше рассмотрел покойника. Можно было б и самому сорваться с места, никто бы не осудил. Но прежде следовало понять, что сказать людям. Увидь яровчане, что староста напуган и растерян, как и все в селении, началась бы настоящая буря. А поскольку бури хотелось избежать, Первак решил поступить так, как поступает любой умный мужик – посовещаться с женою.

      Шулла надоумила его повременить до утра с суетой. Она, как и супруг, спать не ложилась. Уснёшь тут, когда эдакое Лихо в Гадючий яр пожаловало! Да ещё и Костыль этот… Парня-то жаль, конечно, ну да разобрались бы как-нибудь. А вот что делать с колдуном?

      Первак сидел в маленькой сторожке, поставленной во дворе нарочно для таких вот бессонных ночей. Здесь у него имелся и какой-никакой инструмент – руки занять, и припрятанная бутыль медовухи, дабы мысли привести в порядок. Накинув на плечи платок, Шулла спустилась с крыльца и уверенно направилась к кривоватой постройке, кокетливо укутавшейся орешником.

      – Не идёт? – спросила она только чтобы завести разговор. И без того ясно, что колдун на поклон к старосте не спешит.

      Первак пожал плечами, одновременно убирая в тайничок бутыль, но Шулла придержала его руку. Из-под тёплого платка вынырнули кружки – две штуки. Староста расслабленно выдохнул и позволил жене зарыться пальцами в его бороду, почесать да разобрать колтуны. Стало полегче.

      Первую чашку Первак наполнил для зазнобушки, вторую для себя. Отпили. Помолчали. И, наконец, старосту прорвало.

      – Это не он Лихо на шее принёс, это само Лихо привело к нам колдуна! Это ж надо, а? Вот только нам этого не хватало…

      Шулла сделала большой глоток и отставила чашку, положила крупные ладони на мужнины плечи, размяла.

      – Погоди бушуянить. Ещё только рассвет забрезжил. Авось придёт на поклон, как нормальный человек, и всё решите. И от колдуна может быть польза.

      – От обычного колдуна, может, и была бы, – пробурчал Первак, но пробурчал, скорее, досадливо, чем зло. Всё ж трудно свирепствовать, когда любимая гладит да успокаивает. – Но то Змеелов…

      – Да слухи это всё. Колдун он самый обыкновенный, каковых на двенадцать дюжина!

      – Слухи на пустом месте не родятся…

      – Зато плодятся потом что крысы. И поди пойми, которая первой уродилась. Дождись Змеелова да поговорите с глазу на глаз. Будет с него толк, сердцем чую, что будет.

      От эдаких слов Первак едва не взвыл. Бывают на свете колдовки, бывают волхвы и пророчицы. А есть его жена. Что Шулла не скажет,