Где край мой родимый? Исчез он уже давно,

      Речная долина закрыла его от глаз.

      Солнце садится, и скоро здесь будет темно,

      А я всё бреду одиноко который уж час.

      На дикой границе туманы стеною встают,

      И сумрак вечерний царит на лесистых горах.

      Как будто у жизни стою я уже на краю,

      Так грустно кричат обезьяны, и в криках их – страх.

      В горном храме колокол звонкий —

      Померк уходящий день.

      На переправе перед затоном

      Лодки спешат в Лумэнь.

      Месяц там чистым своим сияньем

      Деревья открыл во мгле.

      Я незаметно дошел до места,

      Где небо лежит на земле.

      Сосны седые, высокие скалы —

      Здесь вечный царит покой.

      Только один лумэньский отшельник

      Приходит сюда, босой.

      Начало осени, и ночи всё длинней,

      Зной отступает, в доме – тишина.

      Холодный ветер свищет у дверей —

      Ему осока рада лишь одна.

      Отшельник, игравший на флейте, исчез навсегда,

      И в память о нём здесь осталась высокая башня.

      Но жёлтый тот аист уже не вернётся сюда,

      И тучи напрасно кружат много лет уж над пашней.

      Их чистые слёзы на ветках деревьев блестят,

      И травы густы посреди островка Попугая3.

      Где дом мой родной?.. В небесах полыхает закат,

      И волны туманной реки меня в грусть повергают.

      Вся комната как инеем покрыта —

      Луна сияет с недоступной высоты.

      И я не сплю – усталость позабыта,

      О родине сегодня все мечты.

      Осенняя луна в струящейся воде.

      Безмолвие всё озеро накрыло.

      Лишь лотос что-то тихо шепчет мне,

      Столь грустное, что слушать я не в силах.

      Подымаю меч и рублю ручей,

      Но он вдаль течёт лишь ещё быстрей.

      Кубок свой беру, пью его до дна,

      Но тоска моя всё ж сильней вина.