---

Скачать книгу

---

отточенным образом пытается просить прощения у возлюбленной за измену, что в итоге саму же её и обвиняет в случившемся:

      Приветливых, послушных без ужимок,

      Улыбчивых для шалости младой,

      Из-за угла Пафосских пилигримок

      Я сторожил вечернею порой;

      На миг один их своевольный пленник,

      Я только был шалун, а не изменник.

      Нет! более надменна, чем нежна,

      Ты всё ещё обид своих полна…

      Прости ж навек! но знай, что двух виновных,

      Не одного, найдутся имена

      В стихах моих, в преданиях любовных.

      Оригинальность Баратынского была по достоинству оценена современниками. «"Признание" – совершенство. После него никогда не стану печатать своих элегий», – с досадой писал Пушкин, который воспользовался поэтическими находками Баратынского в собственной лирике, например в ещё одном стихотворении о «нелюбви», написанном в середине 1820-х:

      Под небом голубым страны своей родной

      Она томилась, увядала…

      Увяла наконец, и верно надо мной

      Младая тень уже летала;

      Но недоступная черта меж нами есть.

      Напрасно чувство возбуждал я:

      Из равнодушных уст я слышал смерти весть,

      И равнодушно ей внимал я.

      Так вот кого любил я пламенной душой

      С таким тяжёлым напряженьем,

      С такою нежною, томительной тоской,

      С таким безумством и мученьем!

      Где муки, где любовь? Увы! в душе моей

      Для бедной, легковерной тени,

      Для сладкой памяти невозвратимых дней

      Не нахожу ни слёз, ни пени.

      Это влияние Баратынского также чувствуется в пушкинских поэмах – и, конечно, романе в стихах.

      Другая важная тенденция – усиление автобиографичности. В стихах романтиков стали появляться намеренные отсылки к реальным биографическим обстоятельствам – и это заставляло читателя видеть в тексте автора «всю повесть о его судьбе» (как пошутил Пушкин про непристойные элегии Николая Языкова). Один из ранних примеров такого рода – пронзительное стихотворение Батюшкова «Тень друга» (1815), посвящённое памяти его друга Ивана Петина, погибшего в Лейпцигском сражении в 1813 году. Обстоятельства его смерти находят отражение в поэтическом тексте, в котором лирический субъект, так же, как некогда Батюшков, плывёт на корабле из Англии («Я берег покидал туманный Альбиона: / Казалось, он в волнах свинцовых утопал…»). В ночном тумане ему является тень друга:

      И вдруг… то был ли сон?.. предстал товарищ мне,

      Погибший в роковом огне

      Завидной смертию, над Плейсскими струями.

      Руфин Судковский. Неспокойное море. 1878 год[101]

      Многие сюжетные ходы «Тени друга», как убедительно показал филолог Олег Проскурин, затем использовал Пушкин в своей первой южной автобиографической элегии – хрестоматийном стихотворении «Погасло дневное светило…» (1820).

      Лети, корабль, неси меня к

---

Скачать книгу