Здравствуй, чистая Россия,

      Край, где все равны.

      Где мундиры голубые

      Власти лишены,

      Где на вечной тройке Время

      Движется вперёд,

      Где законы строги с теми,

      Кто пешком идёт.

      Здравствуй, край – спаситель мира,

      Радостный Эдем,

      Где не умолкает лира

      Тех, кто глух и нем.

      Здравствуй, мачеха-отчизна

      Множества племён,

      Неизбежный, ненавистный

      Новый Вавилон.

      Я спичкой, как смычком,

      Касаюсь коробка,

      И вспыхивает мир

      Любовью к красоте.

      Огонь равняет век

      Смычка и мотылька,

      Но музыка ещё

      Мерцает в темноте.

      Огня без дыма нет,

      Как дыма без огня,

      И пламенный аккорд

      Так тает, словно дым.

      Он вьётся надо мной,

      И он – внутри меня.

      Что делать мне, Господь,

      С безумием моим?

      Пепельница, бедный мой, заплёванный мой друг,

      Не покинь меня, странное созданье.

      Наш с тобой удел – словно подаянье,

      Пепел принимать из знакомых рук.

      Как твоя доверчиво протянута ладонь.

      Не покинь меня, добрая подруга.

      Нам не излечить тяжкого недуга

      Чёрной благодарности за святой огонь.

      Вечно пепел наших душ и наших дел храня,

      Как ты терпишь боль – и хранишь молчанье.

      Не покинь меня, хрупкое созданье,

      Молчаливый друг, не суди меня.

      Город, давно изнемогший от выспренних слов,

      Недостижимый и скорбный полуночный город,

      Ты полагаешь основою прочих основ

      Камень, который слепыми руками расколот.

      Ты, словно звёздам, часам начинаешь отсчёт

      Против вращенья железной стрелы циферблата.

      Город, источник забвения вечно течёт,

      И к твоим бредням вчерашним не будет возврата.

      Город, не верь сновиденьям мостов и камней,

      Вечность рассудит все наши ночные раздоры.

      Ночь угасает – и над колыбелью твоей

      Солнце тебе возвращает бессмертие, город.

      Моих друзей случайные слова

      Напоминают мне о чувстве долга

      Перед воображением. Недолго

      Идти до Рубикона, – и едва

      Лишь перейдя, сжигаю все мосты,

      Ведущие от берега поэмы

      Назад, а также белые листы

      Бумаги, все галеры и триремы,

      Сонанты, силлогизмы и морфемы,

      И те сосуды, что всегда пусты.

      Осуществить задумав сей поход,

      И