Наполеоныч. Шведский дедушка русского шансона. Игорь Шушарин
Читать онлайн книгу.
в Сибири в качестве члена российско-американской экспедиции по устройству телеграфного сообщения между Россией и Америкой через Берингов пролив, о чем позднее рассказал в книге «Кочевая жизнь в Сибири. Приключения среди коряков и других племен Камчатки и Северной Азии».
В 1870-м непоседливый американец съездил на Кавказ и по итогам этой поездки опубликовал ряд статей в американских журналах. Причем впечатления от нового путешествия еще больше усилили его симпатии к царскому правительству. Вплоть до того, что даже в русских завоеваниях на Кавказе Кеннан видел исключительно «распространение цивилизации». Вообще, в первой половине жизни американец относился к России с почтением, а к политике царских властей – с пониманием. «Российское правительство, – публично заявлял журналист, – не менее демократично и либерально, чем американское; преследование же нигилистов – не произвол, а понятное стремление укрепить общественный порядок в условиях, когда разные социалисты и анархисты бросают бомбы в верховных представителей страны».
В мае 1885 года Кеннан и его напарник, художник Джордж Фрост, прибыли в Петербург и испросили аудиенции у товарища министра иностранных дел Влангали, в ходе которой поделились с чиновником своими масштабными замыслами. Кеннан (умница такая!) избрал абсолютно точную аргументацию: так как на Западе существует устойчивое предубеждение против российской тюремной системы, то правдивое ее изображение словами «независимого» наблюдателя принесет России прямую пользу и выгоду.
Иностранцу со столь правильными взглядами отказать не смогли. Более того, Кеннану было всемилостиво дозволено заглянуть даже и в «места столь отдаленные», с экскурсионным посещением некоторых тюрем и мест компактного проживания ссыльных. В итоге американец и его напарник совершили большое путешествие в Восточную Сибирь, где помимо сбора сведений этнографического характера занимались изучением пересыльной системы и жизни уголовных и политических каторжан. Но затем… Здесь, кажется, кто-то желал правдивого изображения? Так нате! Получите!..
Увы и ах! По мере погружения в сибирские реалии былые взгляды и убеждения Кеннана стали меняться на строго противоположные. Из полного трудностей и опасностей путешествия американец возвратился совершенно другим человеком – потрясенным и возмущенным увиденным и услышанным. «Если бы я был русский, – признавался он в письме Ивану Белоконскому, имевшему на тот момент статус ссыльного, – я, быть может, понял бы причину арестов, продолжительных тюремных заключений и ссылки в Восточную Сибирь без суда и следствия, но как американец я этого не понимаю, и, боюсь, американцы недоверчиво отнесутся к моим описаниям».
Собрав богатейший, в том числе изобразительный (фотографии и рисунки Фроста) материал, вернувшийся на родину Кеннан использовал его в своих статьях, впоследствии сложившихся в увесистый том «Сибирь и ссылка». Книга мгновенно получила мировое признание: публиковавшаяся в 1888–1891 гг. на страницах «The Century Illustrated Monthly Magazine», она была переведена на основные