На улице была уже глубокая ночь, а в доме графа Тюренна все еще продолжался обыск. За четыре часа полицейским, в том числе и комиссару Вилару, не удалось найти ничего, что могло бы послужить подтверждением причастности Ренарда к совершению преступления. Кроме злосчастного револьвера, обвинителю больше нечего будет предъявить в суде в качестве вещественного доказательства. Осмотр личных вещей графа и графини также не принес никакого результата.

      – Ничего, совершенно ничего, – бормотал себе под нос комиссар, просматривая документы графа. – Вместе с тем могу с уверенность сказать, что не зря Тюренна называют серым кардиналом Франции. В его руках сосредоточена огромная власть. Все, буквально все наши властители, как они себя называют, хотя лично я назвал бы их «властелинами мира», находятся в руках этого человека. Поразительно! Теперь я понимаю, почему префект полиции не хотел огласки. Да только вряд ли удастся замять дело. Главное, чтобы русские не связали смерть сотрудника посольства с убийством эмигрантки. Тогда поднимется такой шум, разразится такой скандал, что в отставку уйдут многие-многие люди.

      В дверь кабинета, где сидел комиссар, постучали.

      – Да! Кто там еще? – недовольным голосом отозвался Вилар.

      Он был рассержен тем, что его оторвали от построения умозаключений.

      – Что тебе надо? – спросил он вошедшего инспектора Легара. – Нашли что-нибудь?

      – Никак нет, господин комиссар, но…

      – Тогда ради чего ты отвлекаешь меня? – проворчал его начальник, с осуждением поглядев на Дидье. – Посмотри, сколько еще мне предстоит разобрать!

      И комиссар кивком указал на кресло, стоявшее рядом со столом, на котором были свалены в большую кучу различные папки, конверты и документы.

      – Возможно, вам не придется их просматривать, – произнес инспектор с видом победителя.

      – Чертов осел, объясни толком, – нахмурился Вилар. – Что за книгу ты держишь в руках?

      – Это не книга, а дневник мадам Тюренн. Мы обнаружили его совершенно случайно в потайном месте, в стене за спинкой кровати.

      – Как тебе пришло в голову отодвинуть кровать? – удивился Вилар, который считал Легара ограниченным и несообразительным.

      Несмотря на такое нелестное мнение о подчиненном, комиссар в то же время очень уважал Дидье, считая его самым бесстрашным и решительным жандармом во всем Париже. Инспектор обладал бульдожьей хваткой и чутьем и был незаменим в погоне за преступником и при его задержании.

      – Если честно, – смутился инспектор, при этом густо покраснев, – у меня под кровать закатилось яблоко… время-то позднее, целый день на ногах… без ланча и обеда… ну, а когда я и два полицейских отодвинули…

      – Отлично! – вспыхнул комиссар. – Вместо того чтобы искать улики, наши доблестные полицейские разыскивают яблоки под кроватями. Тогда я не удивляюсь, почему вы ничего не нашли до сих пор.

      – Господин