Когда мы вышли из вагона, в нос сразу ударил запах города: пахло дымом, каменным углем и чужбиной.

      На вокзальной площади томились извозчики. Они ждали ездоков, но толпа проплывала мимо, толкаясь и поругиваясь, волоча свои мешки, баулы, чемоданы, застывая на миг, чтобы передохнуть, и снова торопясь куда глаза глядят. От толчеи, от сверкания крестов, от позолоты вывесок, от извозчичьих пролеток, от разнаряженных пешеходов в котелках и шляпках кружилась голова.

      – Спроси, как нам пройти на Мельничную улицу? – сказала бабушка, когда мы остановились напротив булочной.

      – Я зайду в булочную.

      – Только быстро!..

      В булочной пахло раем.

      – Тебе что, мальчик?

      – Улица мне нужна, – облизал я пересохшие губы.

      – Улицей мы не торгуем, – рассмеялся булочник. – Какая тебе нужна?

      – Мельничная.

      – Мельничная? Да сразу за водокачкой, – ответил булочник. – А ты кто, приезжий? – Он скучал и хотел с кем-нибудь отвести душу.

      – Да.

      – Откуда?

      Я сказал, и добродушный булочник всплеснул руками.

      – Ты там такого Переца знаешь?

      – Нет.

      – Видно, помер старик, – весело продолжал булочник. – Я когда-то у него работал, у окаянного. Ох и паразит был!

      Булочник еще что-то спросил про Переца, про этого паразита окаянного, но я его не знал. Я глядел на полки, уставленные всякими пряностями, кренделями и баранками, вдыхал райский запах корицы и изюма, судорожно глотал слюну и не стыдился этого. «Почему, – размышлял я, – за все вкусные вещи на свете надо платить, а всякая дрянь достается тебе задарма?» Булочник, должно быть, заметил, как у меня кадык ходит – ну точно поплавок удочки, когда рыба схватит наживу! – и протянул мне с полки крендель, обсыпанный сахаром.

      – Мельничная улица за водокачкой, – сказал я бабушке, вгрызаясь в крендель.

      – Ты попрошайка, – пристыдила меня старуха. – Теперь сбегай спроси, где эта водокачка, получишь еще один крендель.

      – Ну уж водокачка – не иголка. Ее мы и сами найдем, – сказал я и обернулся.

      Возле магазина, где продавали готовые пальто, взад и вперед расхаживал Пранас со своей рыбой.

      – Позови его! – сердито сказала бабушка, и ее взгляд пересек улицу. – Пропадет он один в городе.

      В витрине магазина торчал манекен без головы, одетый в шикарный костюм в полоску. Если бы ему приделали голову, он был бы как две капли воды похож на моего будущего учителя, парикмахера, господина Дамского.

      – Пранас, – сказал я, – бабушка знает человека, который купит у тебя рыбу.

      Пранас поначалу упирался, но в конце концов пошел с нами.

      Мы