Цветочный крест • Потешная ракета. Елена Колядина
Читать онлайн книгу.
Истома. И губы его были горькими от бесовского табака. И шрамы покрывали его злое тело. И шрамы были на яром его сердце.
Поглядывая на скомороха, Феодосья узрела, что, декламируя глумы и распевая скоморошины, Истома зорко обшаривает глазами поверх толпы. Вдруг глаза его из бесшабашных на мгновение стали злыми, словно набежала на очеса темная туча. Истома зыркнул незаметно зеницами товарищам. И вновь лучезарно улыбнулся. Феодосья оглянулась. Толпа расступалась, пропуская едущих верхом воеводу и его слуг. Воевода, Орефа Васильевич, дородный, с пухлым лицом в окладистой бороде, помахивал плетеным из разноцветной кожи кнутом. Впрочем, тотьмичи и без кнута дружно опускали головы, стараясь не встречаться с Орефой Васильевичем взглядом. Бабы и мужики кланялись да жались к заборам. Лишь особы купеческого звания при поклоне смели украдкой приветливо взглянуть если не в лицо воеводы, то в морду его коня. Впрочем, находясь в толпе, уже изрядно растленной срамными и вольнодумными скоморошинами, тотьмичи чувствовали себя смелее и поклоны клали, словно из-под палки. Воевода встал возле Феодосьи с Марией, которые дружно приветливо поклонились. Государев верный наместник в сухонской земле Орефа Васильевич признал дочь самого крупного тотемского солепромышленника.
– Что, Феодосия, брат твой Путила не вернулся еще с обозом? – сняв расшитую меховую рукавицу, с приветливостью вопросил Орефа Васильевич.
– Нет еще, – не поднимая главы, ответствовала Феодосья.
Перед глазами ея сиял серебряной обивкой носка и каблука алый сафьяновый сапог воеводы.
– Супруг мой Путила рекши, что, как вернется, так, не заезжая домой, первым делом к вам с поклоном, мыслил поднести нашему воеводе товары из Москвы, – ловко встряла Мария.
– Ну-ну… – размаслился воевода. – Передай мужу, пущай сперва жену одарит, чем она захочет, ха-ха, а уж потом и ко мне на поклон.
Сопровождающие засмеялись шутке.
Мария зарделась.
Истома ненавидяще сверкнул из-под шапки глазами.
Но тут же весело закричал:
– А вот игрище про дрищавого польского пана!
Кукловоды бойко приподняли над занавесом куклу карикатурно исполненного полячка, готовясь разыграть глуму самого патриотического содержания. Тотьмичи дружно признали в пане Лжедимитрия и предвкушали зело потешное позорище с его участием.
– Не хвались, едучи на рать, а хвались, едучи ср-р-ати! – театрально прокричал Истома и заговорщески подмигнул зрителям.
– Срати! Ох-ти мне! – хохотала публика.
Остальные сценки с участием дрищавого пана были столь же двусмысленны и уничижительны, чем умаслили сердца тотьмичей. На ура были приняты сцены Божьего наказания Лжедимитрия за то, что с блудищей своей женой Марией любодействовали они, не закрыв икон, в присутствии креста, Господних книг и прочих Божественных атрибутов.
– Ловите, шуты гороховые, – высокомерно рек воевода, кинув, по исчезновении польского