«Из адов ад». А мы с тобой, брат, из пехоты…. Артем Драбкин
Читать онлайн книгу.
состав роты какой был?
– Молодежь в основном. Но с Украины и Белоруссии уже и пожилые были, а так в основном молодежь.
– Были такие, из окружений сорок первого года?
– Нет, таких не было. Не было у меня в роте людей из окружений.
– Чего больше боялись? Плена, смерти или быть покалеченным?
– Плена, само собой, разумеется… Я говорил, что ходил по ночам с «лимонкой» в руках. А смерти… Молодой еще! Как-то не очень думал об этом. Пожалуй, больше всего – быть покалеченным. Беспомощным оказаться на поле боя. Помощи нет, искалеченный, не дай бог в плен попадешь! Больше всего этого боялся.
– Вы были морально готовы к тому, чтобы использовать последний патрон на себя?
– Я же с «лимонкой» и ходил. Абсолютно не вопрос. Я и ходил по ночам, готовый к смерти в любой момент.
– Скажите, вот мне еще один из командиров говорил, что для солдата самое главное было, чтобы был накормлен, чтобы знал, за что воюет, чтобы верил своему командиру. Вы считаете, что это действительно так? Или что-то еще можете добавить?
– Это правильно. Накормлен, вооружен хорошим оружием. Ну, за что воюет… Солдату в таком большом масштабе, там «за Родину», «за Сталина» – не важно. Ему надо разъяснить, что он за своих близких воюет. Вот это, пожалуй, для него главнее, чем что-то глобальное. Вот сказал, что ты воюешь за мать, сестру, девушку знакомую. Это важно! Близкие в сердце доходят. А так это все правильно.
– Что ближе все-таки, родственники или фронтовое братство? Мне один из солдат уже говорил, что очень много значат конкретно 2–3 человека, группа. Один за другого.
– Конечно. Тут я не делил бы. Я бы параллельно два этих условия поставил. Оба они значимы для человека, для бойца, для солдата. Родственники и эта группка, на которую он надеется в бою. В случае чего они его вытащат в укрытие. Я бы не давал преимущества одному условию, – они параллельны и очень важны.
– Вот Вы были на передовой. Как Вы относились к тем, кто был в тылу? Такая «фронтовая братва» и «тыловые крысы».
– Нет, вы знаете, не было такого отношения. Иногда, знаете, потери в ротах были огромные, приводят мобилизацию тылов. «На котле» стоит 3–4 тысячи человек, а в атаку идти некому. Все правдами и неправдами стараются подальше от передовой пристроиться, примазаться. Чувство самосохранения – это от природы. Никуда не денешься. Страшно в атаку идти. Очень страшно. Тем более быть уверенным, что все пойдут, что рота пойдет. Особенно когда долго в обороне сидела. Но у меня не было случаев, что не пошли. Знаете, если боец не поднимется, его тут же расстреляют. В этом же окопе. Поэтому, конечно, чувство самосохранения – его никуда не денешь, – но тут же рядом чувство выполнения долга. И перед своими родными, и перед страной.
Да, чувство самосохранения человеку от природы дано. А чувство долга надо воспитывать. Длительно, годами, непрерывно, постоянно. Даже в человеке образованном. Это надо воспитывать. Чтобы он на смерть сознательно пошел!
– Рота