Смерть, идущая по следу… Попытка историко-криминалистической реконструкции обстоятельств гибели группы свердловских туристов на Северном Урале в феврале 1959 г. Главы 23—36. Алексей Ракитин
Читать онлайн книгу.
фрагменты истории тайной войны стран НАТО против СССР в 50-х годах прошлого столетия» как раз об этом).
После проверки прибывших на КПП следовала доставка в общежитие. Там гостей ждал – нет, не сон и даже не ужин, а строгий и внимательный инструктор в форме сотрудника МВД (после марта 1954 г. – КГБ). В общежитии проводился обстоятельный инструктаж о режиме на объекте, на котором новичкам предстояло работать. Из этого мало оптимистичного, прямо скажем, инструктажа будущие работники узнавали всю специфику грядущих многолетних будней: невозможность выезда за периметр, тотальная перлюстрация входящих и исходящих почтовых сообщений, существенные ограничения в переписке с родными (запрещение указывать род занятий, географические ориентиры места пребывания и работы, имена и фамилии коллег и пр.), особые условия работы и т. д. Далее отбиралась подписка о неразглашении сведений, составляющих государственную тайну. Хотя все прибывавшие в «закрытую зону» работники уже давали такие подписки либо во время учебы, либо по предыдущему месту работы, здесь эта процедура неизменно повторялась.
Таким был действительный порядок въезда новичка в пресловутый «Челябинск-40». Некоторые люди оказывались до такой степени напуганы обстановкой, в которую попадали неожиданно для себя, что буквально на следующий день бросались к директору комбината с просьбой «отпустить их обратно». В ход шла вся мыслимая аргументация – от наличия маленьких детей и пожилых родителей до хронических заболеваний и обещания всевозможных взяток… Последнее выглядело особенно забавно, если принять во внимание, что Ткаченко официально предупредил директора комбината о том, что все без исключения помещения в здании управления поставлены на «прослушку» МГБ! Ни один из просителей отпущен не был. Вообще никто! Все, кто направлялся в «Челябинск-40», фактически получали билет в одну сторону.
С пуском первого атомного реактора «А», цеха №1 радиохимического завода, металлургического аффинажного производства и комплекса водозаборных сооружений (так называемого «водного хозяйства») система внутриобъектового контроля входа, выхода и перемещения персонала приняла те формы, в которых она и поныне существует не только на бывшем комбинате №817 (сейчас ПО «Маяк»), но и на всех предприятиях такого профиля в России. Помимо того, что все объекты имели общий охраняемый периметр, они отделялись друг от друга внутренними рубежами охраны таким образом, что переход из здания в здание был попросту невозможен. Только очень небольшая группа высшего административного персонала имела «пропуска-вездеходы». «Закрытая территория» представляла собой ячеистую структуру, подобную сотам, – работник из одной «ячейки» не мог произвольно перейти в другую.
Повсеместное присутствие «прослушки» МГБ создало для работников комбината ряд весьма специфических проблем. Поскольку Ткаченко открытым текстом