Такая вот жизнь, братец – 2. (Записки «Шестидесятника»). Валериан П.
Читать онлайн книгу.
в иллюминаторе возник Каир. Он был похож на гигантский лабиринт, составленный из тысяч плосковерхих многоэтажек, рассекаемых лучами бульваров и улиц. С высоты птичьего полета город казался вырезанным из цельного куска глины. «Боже, какой огромный», – подумалось мне, – «и какой древний»!
Помню свою первую ночь в Каире. Я один в номере, сам по себе. В открытое окно врывается разноголосица ночного города: резкие клаксоны автомашин, гортанные крики ночных торговцев, пронзительные звуки арабской музыки, несущейся из лавочек внизу. Этот неумолчный гомон, не утихающий ни днем, ни ночью, дает, в сочетании с ароматами восточной кухни, сигарет и многого другого, тот ни с чем несравнимый колорит Востока, который сразу же узнается, будь то Индия, Египет, или (бывшие) наши азиатские республики…
Потом было путешествие в Асуан. Поезд тащился вдоль Нила мимо торчащих из песка пирамид и желтой, уходящей вдаль пустыни. И вот я в Асуане. В окне автомобиля, уносящего меня в поселок гидростроителей, мелькают грязно-белые, отштукатуренные домишки, лавчонки, и через мгновение дорога мечется между барханами пустыни. «Боже, какая дыра»! – пронеслось в голове, пока я ехал по городу. «Да, это просто край света»! – отозвалось в мозгу через несколько минут снова, когда мы выехали за его пределы. Так оно и было: дыра и край света.
Поселок строителей – место, отвоеванное человеком у пустыни, и поэтому он производит впечатление некого форпоста. Посередине – ровные ряды двух- и трехэтажных домов-бараков с вместительными лоджиями и связками сантехнических труб, бегущими по стенам снаружи, а по краям – асфальтовое шоссе, словно магическим кругом отделяющее жилье от бескрайнего хаоса песка. Между домами – газоны пожухлой травы и, то тут, то там, фигура араба, склонившегося над ней в белой чалме и галабее. Тишина, неукротимость солнца и необъятность уходящего за горизонт неба.
Мне, как человеку, прибывшему на стройку «без семьи», выделили комнатенку в общежитии, выдали белье, дали какие-то кастрюльки и оставили с миром: мол, располагайся пока. На следующий день повезли в главный офис – знакомиться. Соратники по ремеслу встретили меня сдержанно: проявлять эмоции здесь было не принято. В комнатке стояло три или четыре железных, асфальтового цвета стола, на которых красовались немецкие «Оптимы», что меня приятно поразило. Начальник – бодрого вида старикан с немецкой фамилией «Арнгольд» – был немногословен и как-то отстранен, словно говоря, «Ну, что тебе объяснять, сам все поймешь со временем». Тут же для проверки мне подкинули пару писем на перевод, и сразу выяснилось, что хоть в технике я ни «бэ», ни «мэ», в языке, все-таки, кое-что смыслю. В результате меня включили в группу по переводу Генерального Отчета, а это означало, при прочих равных условиях, занятость до конца строительства. Впрочем, этого я тогда не просек.
Супруга (одна из) Фараона
И начались мои переводческие «будни» на Саад-эль-Аали, как по-арабски величают