Тут надзиратель и сметил дело. Побежал к приказчику. Так и так.

      – Не иначе, – говорит, – Степан душу нечистой силе продал.

      Приказчик на это и говорит:

      – Это его дело, кому он душу продал, а нам свою выгоду поиметь надо. Пообещай ему, что на волю выпустим, пущай только малахитовую глыбу во сто пуд найдёт.

      Велел всё ж таки приказчик расковать Степана и приказ такой дал – на Красногорке работы прекратить.

      – Кто, – говорит, – его знает? Может, этот дурак от ума тогда говорил. Да и руда там с медью пошла, только чугуну порча.

      Надзиратель объявил Степану, что от его требуется, а тот ответил:

      – Кто от воли откажется? Буду стараться, а найду ли – это уж как счастье моё подойдёт.

      Вскорости нашёл им Степан глыбу такую. Выволокли её наверх. Гордятся – вот-де мы какие, а Степану воли не дали. О глыбе написали барину, тот и приехал из самого, слышь-ко, Сам-Петербурху. Узнал, как дело было, и зовёт к себе Степана.

      – Вот что, – говорит, – даю тебе своё дворянское слово отпустить тебя на волю, если ты мне найдёшь такие малахитовые камни, чтобы, значит, из их вырубить столбы не меньше пяти сажен долиной.

      Степан отвечает:

      – Меня уж раз оплели. Учёный я ноне. Сперва вольную пиши, потом стараться буду, а что выйдет – увидим.

      Барин, конечно, закричал, ногами затопал, а Степан одно своё:

      – Чуть было не забыл – невесте моей тоже вольную пропиши, а то что это за порядок – сам буду вольный, а жена в крепости.

      Барин видит – парень не мягкий. Написал ему актовую бумагу.

      – На, – говорит, – только старайся смотри.

      А Степан всё своё:

      – Это уж как счастье поищет.

      Нашёл, конечно, Степан. Что ему, коли он всё нутро горы вызнал и сама Хозяйка ему пособляла. Вырубили из этой малахитины столбы, какие им надо, выволокли наверх, и барин их на приклад в самую главную церкву в Сам-Петербурхе отправил. А глыба та, которую Степан сперва нашёл, и посейчас в нашем городу, говорят. Как редкость её берегут.

      С той поры Степан на волю вышел, а в Гумёшках после того всё богатство ровно пропало. Много-много лазоревка идёт, а больше обманка. О корольке с витком и слыхом не слыхать стало, и малахит ушёл, вода долить стала. Так с той поры Гумёшки на убыль и пошли, а потом их и вовсе затопило. Говорили, что это Хозяйка огневалась за столбы-то, слышь-ко, что их в церкву поставили. А ей это вовсе ни к чему.

      Степан тоже счастья в жизни не поимел. Женился он, семью завёл, дом обстроил, всё как следует. Жить бы ровно да радоваться, а он невесёлый стал и здоровьем хезнул. Так на глазах и таял.

      Хворый-то придумал дробовичок завести и