Менеджеры халифата. Ирина Дегтярева
Читать онлайн книгу.
бы перевел уничижительнее, – не пощадил самолюбия майора Петр, – пацаном. Кстати, он понимает по-русски.
– Немного, – с сильным акцентом сказал Тарек с усмешкой в глазах. – Проходил в СССР стажировку. Ты еще тогда не родился, хабиби.
Акцент араба сделал его еще более похожим на Петра.
Кое-что о полковнике Горюнове Зорову удалось разведать. Мирон был не таким уж нервным увальнем, каким вообразил его себе Петр. Впрочем, этими качествами Мирон тоже обладал: и медлительностью, с одной стороны, но и нервозностью – с другой. Правда, на этом своем нерве он принимал неординарные решения, что определенно способствовало его повышению по службе.
Работа под началом Горюнова, в новом, выделенном практически под Горюнова направлении, и стала очередным повышением. Было еще одно, что смущало Мирона. Его попросили приглядывать за полковником, направлять в русло правил и порядков, заведенных в ФСБ и конкретно в их Управлении по борьбе с терроризмом. Зорову объяснили это тем, что Горюнов не знает тонкостей контрразведывательной работы, но Мирон понимал – если бы он вернулся из зараженной радиацией зоны, то требовалась бы дезактивация, своего рода карантин. А на такой «карантин» нужно время. Не допускать его до работы – значит, оскорблять недоверием, тем более всевозможные проверки он прошел, и в то же время нельзя исключать, что, находясь на острие, он мог вступить с противником в контакт более тесный, чем допускалось инструкциями по связи разведчика с его информаторами и агентами.
Отношения разведчика с агентом в случае с Тареком, очевидно, выходили за все допустимые инструкциями рамки. Внешне. Зоров не преминул для себя и для будущего рапорта по поводу состоявшейся встречи взять на заметку это слово – «внешне». Он почувствовал, что при внешней раскованности и откровенной симпатии друг к другу оба мужчины, оба полковника, помнили о деле и соблюдали правила и формальности хоть и шутя, между строк, но все же держали их в уме непрестанно.
Он видел перед собой двух немолодых мужчин (Мирон считал, что и Горюнову за пятьдесят, хотя Петру исполнилось только сорок четыре, но из-за седины в черных волосах он выглядел лет на десять старше). Один из них служил еще Саддаму, участвовал в юности в ирано-иракской войне. Другой много лет жил в Ираке. Горюнов, судя по временному отрезку, который он провел в Багдаде, попал и под американские бомбежки.
Шпарят по-арабски, как из пулемета слова вылетают. Кроме того, они использовали много багдадских словечек, какой-то базарный жаргон, да и плюс ко всему понимали друг друга с полуслова. Мысль между ними металась, как каучуковый мячик, ускоренный тем, что оба очень быстро соображали что и к чему. Как ни пыжился Зоров, считавшийся неплохим арабистом, на таком уровне языком он не владел.
А Тарек начал рассказывать то, что с ним случилось с полмесяца назад, в конце ноября. Он был очень осторожен с турками, которых ненавидел, хотя и не так остро, как персов, которые отрезали во время войны его брату ухо, а самого Ясема Тарека взяли в плен и пытали до умопомрачения.
Араб