Духи реки. Александр Прозоров
Читать онлайн книгу.
еще два продолговатых, потом долго крутил перед глазами увесистый кусок с тремя торчащими в стороны острыми гранями. Подобрал голыш и аккуратными мелкими постукиваниями сбил две из граней, примерил получившийся инструмент к руке. Кремень лежал в ладони плотно, кожу не резал. От большого пальца вниз, выпирая на три пальца дальше ногтей, шла слегка изогнутая острая кромка.
Оглядевшись, Пыхтун подошел к березке, наклонился и несколько раз ударил снизу вверх под самый комель. Острый камень с удивительной легкостью входил в дерево, прорубая и кору, и древесные волокна, оставляя не рваные лохмотья, а гладкий ровный срез. Два десятка ударов – и деревце в три пальца толщиной упало набок. Паренек прошел вдоль ствола, с легкостью срезая ветки, еще несколькими ударами отсек макушку. Вернувшись с добытой палкой на пляж, Пыхтун положил «топор», взял скребок и быстрыми мелкими движениями заточил верхнюю, более тонкую часть. Выпрямился, опершись на палку. Сверкающее влажной белизной острие возвышалось над головой на высоту вытянутой руки. Пыхтун резко отпрыгнул, перехватив палку двумя руками, кольнул ею воображаемого зверя, отступил, кольнул снова, крутанулся, ударил тупым концом, уколол, выпрямился. Потрогал пальцем самый кончик острия – и расплылся в широкой довольной улыбке.
Теперь у него было копье! Пусть не самое лучшее: деревянное острие слабое, легко ломается, если попадет в череп или кость, быстро разлохмачивается, когда задеваешь им в пути ветки или влажную траву. Но все равно, при сильном ударе им можно нанести опасную рану даже сильному зверю, можно ударить, отпугнуть. А еще у паренька теперь имелись скребки, резаки, топор, заготовки для ножа и серпа… Уже легче, не так страшно смотреть в будущее.
– Можно теперь и за едой отправляться, – весело решил Пыхтун.
Снова взявшись за «топор», у ближней ольхи он споро срубил нижнюю толстую ветку, укоротил ее, оставив кусок длиной чуть больше руки, полукруглым скребком подровнял у комля. Осмотрев коллекцию осколков, выбрал плоский обломок, шершавый с одной стороны, и бодрой трусцой помчался к заливу.
В этот раз он не стал выдергивать листву. Втыкая ольховую палку в дно, Пыхтун выворачивал растения вместе с корнем, вытягивал толстую, с палец, мохнатую плеть насколько хватало сил – а потом обрезал кремневым осколком. От берега по заливу поползла вонючая глинистая муть. Гуси и утки, поначалу шарахнувшиеся от человека в стороны, потянулись на запах, стали нырять, хлопая клювом, выцеживать изгнанных из безопасного укрытия червячков, личинок и мотыля, и вскоре настолько осмелели, что плавали – рукой достать можно. Впрочем, Пыхтуну было не до них: разорив, перерыв берег на несколько шагов, он добыл изрядную груду корней. Гуси, даром что неуклюжими кажутся, при малейшей опасности моментом увернутся. А корни – вот они, здесь!
Перетащив добычу к протоке, паренек хорошенько выполоскал ее в воде и, оставив каменный ножик