Сошла на нет беседа,

      Но шум унылый плыл

      С забора до обеда…

      Клиент уже остыл…

      Подозреваю – малость

      Читатель и дискжей

      Уж чувствует усталость

      От этих миражей.

      И мы ему поможем,

      Сметая со стола

      Того, чья злая рожа

      Иконою была…

      На гения молился

      Народ вне всяких мер,

      Но гений подавился

      Тяжёлой буквой «ЭР».

      В день Вербный на прощанье,

      Смахнув с лица слезу,

      Он выдал завещанье,

      Как прыщик на носу:

      «Я бы назначил Петьку,

      Но Петька – ренегат!

      Выращивает… редьку…

      И… ходит… бородат…

      Отдать ему поводья?..

      Иль дать навозных куч?..

      Везучий на отродье

      Я в прочем невезуч!

      Неплох, по общим взглядам,

      Прокопий… Хренэкстерн,

      Да только… толстым задом

      Подвёл он Коминтерн.

      А этот… тот,.. который

      С козлиной бородой…

      Он человек матёрый,

      Но нет, не Лев Толстой!

      Сочится яд из клюва,

      Опять враги растят

      Развесистую клюкву

      Для жареных утят!

      Но, чу!

      Я вижу внука!

      Всем взял Визарион,

      Но… грубоват!

      Падлюга…

      Злодей… со всех сторон…»

      На сём он кончил скерцо,

      И вытянул ел… к…

      (Сварить, добавить перца,

      Откинуть на дуршлаг.)

      Положен в подпол, дабы

      Не тлело кимоно…

      Лицо у мёртвой жабы

      Сверхзлобою полно.

      Манюсенькие дети,

      Глотая пыль полей,

      Тащили на лафете

      Остатки в Мавзолей.

      На похоронах те же

      Скопленья кулика

      И в траурном кортеже

      Цыплята табака.

      Гора клопа родила!

      В своей стране подчас

      Рыданье крокодила

      Мы видели не раз.

      Титан, что был прославлен

      Борьбой за мужика,

      В Паноптикум поставлен

      На многыя века.

      Наследники собрались

      У скорбного стола

      И вмиг делить принялись,

      Что им судьба дала.

      Хоть несколько невнятно

      Написан был совет,

      Но между строк понятно,

      Где злато, а где нет…

      «Вот этому – именье,

      Вот этим от винта,

      Вот этому – каменья,

      А этому – кота,

      Девятому – козюльки,

      Кто это?

      Прочь, пострел!»

      Нотариус в писульке

      Фиксировал раздел.

      Мы сплавили по волнам

      Кепарь и партбилет…

      Прожил он только полных

      Семьсот двенадцать лет…

      Народ, усвоив твёрже

      Скалы, что Бога нет,

      Церковные навершья

      Обрушивал