Мы начали. Пашка идёт, руки в карманы. Прям гуляет. А Аня сделала задумчивый вид, вроде как прудом любуется и утками. Прошла мимо парочки. А они на неё и внимания не обращают. Батон как лежал, так и лежит. Аня отошла подальше, знаками показывает, что не знает, как дальше быть.

      А я уже снимаю. Тут Пашка сзади к парочке подходит и спрашивает:

      – Извините, это ваш хлеб?

      – Чего, проголодался? – Парень поворачивается, и я с ужасом вижу, что это Вовка Крюков из десятого класса.

      Понимаю, что надо дёру дать, а сам продолжаю снимать.

      Тут немного объяснить надо. Когда у нашего детективного бюро ещё не было настоящих расследований, мы пытались найти хоть что-нибудь сто́ящее. Однажды мне показалось, что у одного старшеклассника очень подозрительный вид, я принялся за ним следить и незаметно заснял на телефон, как он курит в туалете. Только это я думал, что незаметно. Он меня застукал и пообещал, что если ещё раз увидит, надерёт уши и мобильник заберёт. Это был Вовка Крюков.

      И вот сейчас он обнимается со своей девушкой – да что там, даже целуется, – а я его снимаю на телефон.

      Меня спасла девушка. Нет, она, конечно, не бросилась вырывать меня из рук разъярённого Крюкова. Просто он, видно, постеснялся меня при ней отдубасить и мобильник отобрать. Побоялся показаться жестоким и беспощадным.

      Запоздало я дал дёру, Аня и Пашка за мной помчались. Они-то в курсе наших отношений с Вовкой.

      Когда мы отбежали на безопасное расстояние, то принялись хохотать, хотя смеяться-то было не над чем. Теперь мы все трое у Крюкова под колпаком. Уж конечно, он решил, что мы его выслеживали. Никаких уток ему на уши не повесишь. Он и слушать не станет.

      Я ж говорю: если с самого начала что-то не заладится, жди, что всё пойдёт кувырком.

      Да, с утками мы пролетели и вернулись в штаб.

      Придумывать новый сюжет настроения не было. Мы позвонили Лёке. Выяснили, что Лизе уже намного лучше и что она очень обрадовалась своему мобильнику. Лёка, как мы