Мишка Жужжушка проваливался в сугроб. Он уже довольно долго шагал по снежной тропинке, засыпаемой разыгравшейся к ночи метелью, и вот уже совсем не видел перед собой ни лес, ни луну, а только бесконечные снежные хлопья. Задние лапы погружались всё глубже и глубже в хрустящий и скрипящий под ними снег, а летящие хлопья отчего-то делались всё крупнее и крупнее. И вдруг, узорные снежные хлопья, выросшие до размеров лапы медвежонка, начали превращаться в белых птичек, а те, что оставались поменьше – в белых бабочек, но некоторые из них – в маленьких ангелочков с фонариками в руках. Вскоре средь завывания ветра послышалось и тихое пение ангелочков. Слов было не разобрать, но от самой мелодии и ангельских голосов на сердце у медвежонка становилось всё теплее и теплее, а шагать по сугробам, казалось, теперь было легче, чем по ковру.

      И только теперь мишка Жужжушка заметил, что держит в лапе керосиновый фонарь, от которого падает не очень яркий, но обнадеживающий коричнево-жёлтый свет.

      "Странно, – подумал Жужжушка, – разве я нес в лапе фонарь еще с минуту назад? Разве я вышел с ним из берлоги? Быть может, я нашел его по дороге на какой-нибудь ветке?.." И пока он так рассуждал, с густо-фиолетового неба спустился и сел прямо на керосиновый фонарь один из ангелочков – совсем крохотный, похожий на белую-белую бабочку.

      – Добрый ве-вечер, – неуверенно начал беседу медвежонок.

      Ангелочек ничего не ответил, но затрепетал белоснежными крылышками. Мишке показалось, что это всё равно что приветственный кивок.

      – А вы не подскажете, в какой части леса мы находимся? – спрашивал Жужжушка, всё ещё надеясь, что ангелочек понимает слова, – Я ищу дом мишки Пампушки, он недалеко от цветочной поляны, там, где много сосен…

      Ангелочек снова не ответил, но резко свернул с пути и полетел совершенно в другую сторону, светя крохотным фонариком, похожим на светлячка. Мишка Жужжушка немного растерялся и несколько секунд стоял на месте, как вкопанный, превращаясь понемногу в белого медведя из-за всех этих снежинок, облепивших его целиком. Ангелочек замер в воздухе и помахал медвежонку крылом – мол, пойдем со мной, я приведу тебя туда, куда нужно. Жужжушка стряхнул с себя снег, чтобы не превратиться из белого медведя уже в настоящий сугроб, и зашагал в след за светившем ему ангелочком. Вскоре они оказались на поляне, и мишка Жужжушка подумал, а не зайти ли ему в гости к медведице Ляпте – в её берлоге, он видел, мягко горел свет от керосиновой лампы, освещая заледеневший сугроб под окном. Осинка печально склонила голые ветки, тоже покрытые снегом, как и всё вокруг. Но едва мишка свернул в сторону заснеженной берлоги, как ангелочек пропал из его поля зрения. Мишка Жужжушка испугался, ему не хотелось терять своего проводника, хоть у него и у самого в лапе горел фонарь, освещавший дорогу, а уж от цветочной поляны он не заблудится, куда бы ни пошел… Но всё же