Легенда о Смерти. Анатоль Ле Бра
Читать онлайн книгу.
и стройных, как башни Бюлата или Крейскера… Флюгера вращались над башенками и издавали – нет, не скрип, а сладостные звуки». Это рай. А замок, горящий пламенем, с невыносимым запахом серы – это ад… Главное же, всё мистическое, потустороннее предстает здесь не в туманных видениях, не в провидческих снах и откровениях, а воочию, как часть здешней, посюсторонней жизни, в едином ряду ее дел, событий и вещей. И вот мертвый пахарь пашет свои земли, чтобы вернуть им привычный цветущий вид, какой они имели при его жизни. А старый хозяин фермы после смерти остается жить в своем доме, хранит яблоки, шутит над полюбившейся ему молоденькой служанкой, подружившейся с ним, да еще и становится отцом последнего своего сына. Потому что то, что в католицизме называется чистилищем, искуплением земных грехов, по бретонским понятиям душа тоже проходит здесь, на земле, и более того, рядом с домом, возле села или фермы, ибо «она должна после смерти делать то, что привыкла делать при жизни», пока не исполнит свое послушание.
Так миры живых и мертвых смыкаются в единую общность, даже в одну общину. У каждого из них свое пространство: мертвые внутри стен приходского участка[3], живые – за его стенами – и свое время: живым – день, мертвым – ночь. Но миры эти проницаемы. Этот сюжет – общение живых и мертвых, проходящий через всю книгу, пожалуй, самый волнующий и человечный. Он и страшит до замирания сердца, и трогает, порой до слез, и завораживает, и внушает надежду. В конце концов, все они – и живые, и мертвые – земляки, соседи, родственники. Их объединяет земля, по которой они ходят и в которой они лежат, море, которое несет им и жизнь, и смерть, небо, под которым проходит их жизнь и куда уходят их души, – анаон. И уходят не навсегда. «Подожди, мой друг, когда я приду к новому воскресению, – говорит душа телу, прощаясь с ним в балладе, которой завершается глава об исходе души, – я ухвачусь за твою руку и… обрету силу любви, чтобы увлечь тебя за собою». Смерть, какой бы пугающе грозной она ни ощущалась, в поэтизированном мировоззрении бретонца оказывается не концом жизни, а ее частью, ее продолжением в мире ином. Да и мир иной со всей его неизведанной тайной оказывается где-то здесь, поблизости от мира этого, аналогичен ему и связан с ним в единый круговорот бытия, некий цикл, подобный природному: восход – закат, тепло – холод, свет – тьма, жизнь – смерть – жизнь…
По существу, это языческая концепция, свойственная мировоззрению древних народов, живших в ощущении глубокого и нерасторжимого единства с природой. Ее столь важное, определяющее место в христианском сознании бретонцев заставляет вспомнить о кельтских истоках бретонской религиозности.
Бретонцы – кельты, единственные на Европейском континенте прямые потомки древнего народа, дважды на разных этапах европейской истории колонизовавших Армориканский полуостров. В первый раз кельты обосновались в Арморике в V в. до н. э., в процессе массового переселения кельтских племен с обширных территорий,
Приходский участок – духовный и административный центр бретонского села или городского района – огороженный невысокой каменной стеной с монументальными въездными воротами ансамбль, состоящий из церкви, кладбища за нею и небольшой площади перед нею с гранитным распятием (голгофа) и поминальной часовни (оссуарий).