Мода и границы человеческого. Зооморфизм как топос модной образности в XIX–XXI веках. Ксения Гусарова
Читать онлайн книгу.
подвергались сомнению и критике. Позитивные аспекты «обратной эволюции», «инволюции» и «становления-животным» рассматриваются в заключительном разделе части I сначала в теории, на материале научных и философских концепций, а затем на примерах зооморфных образов в моде Новейшего времени.
Глава 1
Осмысление моды в контексте эволюционных теорий
Как показали историки науки и популярного знания, в частности Роджер Кутер в своем основополагающем исследовании социокультурных контекстов распространения френологических представлений в Великобритании первой половины XIX века (Cooter 1984), уникальное положение, которое занимает Дарвин в истории естественно-научных идей, сформировалось во многом ретроспективно. В тени остались многие работы, которые имели в свое время более широкую циркуляцию, чем «Происхождение видов»6, и вызывали не менее бурные общественные дискуссии, однако как не соответствующие научной норме наших дней не могли войти в ее «генеалогию»7. Тем не менее для моего предмета центральное значение идей Дарвина представляется несомненным: как показывают многочисленные викторианские зооморфные карикатуры на самого ученого, для современников работы Дарвина напрямую ассоциировались с пересмотром и размыванием границ между животным и человеческим. Дарвиновская теория эволюции придала мощный импульс дискуссиям о вырождении, которые, в свою очередь, нередко затрагивали влияние модного костюма на здоровье и репродуктивную функцию. Таким образом, зооморфные образы в модной карикатуре второй половины XIX века, как и сатирические сравнения модников с животными в публицистике этого периода почти всегда эксплицитно или имплицитно отсылают к идеям Дарвина.
Поэтому в данной главе я подробно рассмотрю взгляды ученого в контексте истории идей, прежде чем обратиться к порожденным ими визуальным воплощениям и риторическим топосам дискурса о моде, которые являются предметом главы 2. Речь пойдет именно об истории идей, а не истории науки, так как меня интересует прежде всего распространение и рецепция дарвинизма за пределами естественных наук, в поле социогуманитарного знания: в рамках нарождавшихся в это время дисциплин, таких как культурная антропология, социология и психология, и в области популярных представлений о человеке и обществе. Такие представления не обязательно носили строго «научный» характер даже с точки зрения современников, не говоря уже о нашей ретроспективной оценке, однако образовывали важную часть публицистического дискурса и укоренялись в обыденном сознании огромного числа людей.
В разделе «Чарлз Дарвин и мода» я рассмотрю связь идей Дарвина с их собственным интеллектуальным, социальным, визуальным и материальным контекстом, фокусируясь на многочисленных отсылках к современной женской моде в трудах ученого. Эти аналогии порой играют ключевую роль в дарвиновской аргументации, наглядно демонстрируя, до какой степени природа
Например, в Великобритании одной из таких работ была книга «Следы естественной истории творения» Роберта Чемберса (1844), выдержавшая за первые пятнадцать лет одиннадцать переизданий, совокупный тираж которых более чем вдвое превысил аналогичные показатели «Происхождения видов» (Mayr 2000: 382).
Понятие генеалогии используется здесь в том смысле, который предложил Мишель Фуко в «Археологии знания» (Фуко 2004).