Шлейф сандала. Анна Лерн
Читать онлайн книгу.
понять, что случилось. На тумбочке стоял открытый пузырек с перцовой настойкой.
– Ох, ты ж! А ну, стой! – я схватила Прошку и оторвав его руки от лица, увидела, что оно пылает как советское знамя. – Не ори! Пошли со мной!
Захватив на кухне кусок мыла, я подтащила мальчишку к бочке с дождевой водой и умыла его. Но лицо продолжало пылать, словно он не просто размазал по нему эту чертову настойку, а втирал ее!
– Морда-а-а гори-и-ит! – продолжал реветь Прошка. – Без кож-и-и-и остану-у-усь! Слезе-е-ет ве-е-едь!
Выбежавшая следом Евдокия испуганно наблюдала за нами, не переставая креститься.
– Водка есть? – спросила я и она кивнула. – Неси!
Повариха вынесла полбутылки, но стоило мне ее взять в руки, как Прошка заголосил еще больше.
– Не стану-у-у пи-и-ить!
– Да кто ж тебя заставляет?! – я смочила тряпку водкой и протерла ему лицо. – Сейчас жечь перестанет!
Этот прием я знала, потому что иногда использовала перцовую настойку при растяжении мышц.
Спирт действует на капсаицин как растворитель.
Когда мальчишка немного успокоился, я поинтересовалась:
– Ты зачем настойку брал?
– Думал быстрее мужиком стану! – обижено всхлипнул Прошка. – Борода полезет!
Мы с Евдокией принялись хохотать, а он опять завыл, зло топая ногами.
– Пойдем со мной, – повариха подтолкнула его к двери. – У меня средство есть хорошее. Чтобы кожа не слезла. Ох, горе луковое! Бестолковое!
Глава 31
Минодора сидела у зеркала, рассматривая себя так пристально, словно видела в первый раз. Приложив к голове искусственный цветок, она через секунду отшвырнула его в сторону прямо на недоеденную булку.
– С ним щеки еще краснее делаются… Нет. Надобно что-то нежное… Вот чтобы как царевна-лебедь…
Девушка тяжело вздохнула, вспомнив статного Сережу. Он вчера проходил под ее окнами, и сердечко бедной Минодоры затрепыхалось с невиданной силой. Ей ужасть как хотелось страстных поцелуев и признаний. Она бы красиво смущалась и говорила: «Ах, Сережа, прошу вас, оставьте! Не дай Бог, кто увидит, разговоров не оберешься!». А он бы отвечал: «Не могу остановиться, милая Минодора! Гляжу на вас, и душа соловьём поет! К ногам вашим весь мир брошу! Сейчас же к Василию Гавриловичу пойду руки просить! Иначе гореть мне в огне неутоленной страсти веки вечные!».
Купеческая дочь прерывисто вздохнула, прижала к груди пухлые ручки и прикрыла глаза. И тут в дверь постучали.
– Да кто там?! – раздраженно отозвалась девушка. – Покоя нет!
В комнату дочери вошел купец Жлобин и с умилением взглянул на Минодору, сидящую у зеркала. – Ты чего пригорюнилась, голубка моя? Личико смурное, в глазах тоска… Ну, ответь батюшке?
– А чего хорошего? Скукота! – недовольно ответила девушка. – Ни тебе гостей, ни танцев! Совсем вы меня с маменькой измучили!
– Ох, ох, ох! Не серчай, моя красавица! – добродушно засмеялся Василий Гаврилович. – Я тебе хорошую новость принес.
– Какую? – Минодора