Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов. Валентин Фалин
Читать онлайн книгу.
target="_blank" rel="nofollow" href="#n_112" type="note">[112].
22 марта Германия оккупировала Клайпеду (Мемель), снова презрев англо-французские гарантии. 23 марта Румыния была вынуждена принять статус экономического вассала Германии и отдать в распоряжение последней всю нефть и сельскохозяйственную продукцию. И это проглотили, лишь поморщились.
Кто следующий? Данные, поступавшие в Москву, не оставляли сомнений в том, что приглашение англичан нацистскому рейху разряжать свою экономическую и военную энергию на востоке и юго-востоке Европы не было платоническим жестом, платой за одоленный страх. Франция потворствовала Лондону в этом занятии, США – сочувствовали. У. Буллит отмечал, что после Мюнхена англичане и французы желали, чтобы «дело дошло до войны между германским рейхом и Россией», к концу которой демократии смогли бы «атаковать Германию и добиться ее капитуляции»[113].
В публикациях на тему Мюнхена редко присутствует такой сюжет, как принесение Чехословакии «во имя мира» на жертвенный алтарь сказалось на темпах и объемах гонки вооружений в Европе. Провожая 30 сентября 1938 года министра иностранных дел Италии Чиано, Геринг просил передать дуче: завтра в Германии начнется гонка вооружений, какой мир еще не знал.
На заседании «имперского совета обороны» 18 ноября Геринг от имени Гитлера поставил задачу утроения производства военной техники и материалов, подчинения этой программе всех остальных планов и работ. Другие страны – Италия, Англия, Франция, Советский Союз – не остались в долгу.
Германия загоняла себя в порочный круг, объявила сама себе экономический блицкриг. Разорительные последствия милитаризации народного хозяйства, всех пор жизни могли быть сглажены только военной добычей, причем достаточно весомой и захваченной без отлагательств. Война становилась не только главным средством экспансии, но и бегством от банкротства.
В 1937 году Гитлер прикидывал, что к основным военным операциям, которые выведут Германию на искомое «жизненное пространство», он приступит «не позднее 1943–1945 годов». Затем контрольную дату перенесли на 1942 год[114]. Японцы находили наиболее удобным временным рубежом для развертывания операций по подчинению Индонезии, Филиппин и прочих территорий Южной Азии и Океании 1946 год: США обязались к этому сроку покинуть свои филиппинские базы.
Наряду с экономическими мотивами в пользу форсирования развязки говорили, по мнению нацистских правителей, растерянность и податливость западных держав, целиком утративших инициативу. Последние не были психологически и материально подготовлены к пробе сил с Третьим рейхом. Время превращалось в видениях Гитлера в важнейший, может быть, даже решающий фактор – либо немедленно, либо никогда. Действовать, пока риск еще кажется обозримым, а цель достижимой при нанесении внезапных концентрированных ударов по разрозненным, поникшим духом противникам. Назавтра чаша весов может качнуться в пользу соперника.
Не представляются бесспорными
СССР в борьбе за мир, с. 88. См. также так называемый «меморандум Гендерсона». В нем Форин офис рекомендовалось, в частности, не испытывать слишком большого беспокойства по поводу «подъема и расширения неугомонного пангерманизма в Центральной и Восточной Европе», и, не откладывая, признать, что «определенное превосходство Германии на Востоке является неизбежным и что мир на Западе не должен быть принесен в жертву теоретически похвальному, но практически ошибочному идеализму на Востоке. Говоря прямо, Восточная Европа, окончательно, на все времена еще не устроенная, не представляет жизненного интереса для Англии… Можно было бы даже утверждать, что несправедливо пытаться мешать Германии завершить свое единство и изготовиться для войны против славян при условии, что эти приготовления не разубедят Британскую империю, что они одновременно не направлены против нее».
Меморандум был составлен в 1937 году перед назначением Гендерсона послом в Берлин. По словам Дж. А. Эллиота (под этим псевдонимом в Комитете информации МИД СССР работал Гай Берджесс, с которым автор имел ряд бесед в 1957–1958 годах), соображения Гендерсона были с некоторым резервом встречены Иденом, но разделялись Чемберленом и Галифаксом. Они и вошли в ткань британской позиции, как она излагалась в ноябре 1937 года Гитлеру и осуществлялась в ходе мюнхенского «урегулирования».
В послании Муссолини Гитлеру от 25 августа 1939 года говорилось: «На наших встречах начало войны было намечено на 1942 год, и к этому периоду я, сообразно обговоренным планам, привел бы в готовность силы на земле, море и в воздухе» (ADAP. Serie D, Bd. 7, Dok. 271). См. также: