Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов. Валентин Фалин
Читать онлайн книгу.
Было бы вполне достаточно, чтобы на начальном этапе повоевал один Советский Союз.
Поставим после изложенного вопрос: как должна была повести себя Москва, будучи в курсе замыслов Чемберлена и его министров? Что могла сделать советская сторона, дополнительно зная, с какими инструкциями после долгого хождения по морям прибыл на военные переговоры в Москву адмирал Дракc?
Напутствуя 2 августа адмирала, Галифакс поручил ему «тянуть с переговорами возможно дольше». «Дольше» расшифровывалось до конца сентября – начала октября[190], когда осенняя распутица (а не державы-противницы) спутает планы Гитлера. В порядке перестраховки – вдруг неопытного в политических хитросплетениях Дракса завлекут в рассмотрение сомнительных, на взгляд Лондона, тем – его направили на переговоры без всяких полномочий. Как если бы адмирал собрался на пикник, а не для координации действий на случай войны. Выданное ему на руки предписание гласило: «Британское правительство не желает принимать на себя какие-либо конкретные обязательства, которые могли бы связать нас при тех или иных обстоятельствах. Поэтому следует стремиться свести военное соглашение к самым общим формулировкам»[191].
Советская сторона располагала сведениями, что французское правительство придерживалось более конструктивной позиции. Видимо, с учетом также этого обстоятельства в Москве было решено – выложить козыри на стол и тем заблокировать пустозвонство[192].
Война стояла на пороге. 7 августа к советскому руководству поступила информация: «Развертывание немецких войск против Польши и концентрация необходимых средств будут закончены между 15 и 20 августа. Начиная с 25 августа следует считаться с началом военной акции против Польши»[193]. К англичанам аналогичный сигнал попал день или два спустя. Тем самым предупреждения, полученные Лондоном ранее от адмирала Канариса (через советника германского посольства в Лондоне Т. Кордта) и от итальянцев, обрели зловеще конкретный вид. Время для ворожбы и дипломатических хороводов истекло.
«Первые же 24 часа моего пребывания в Москве свидетельствовали, – писал Дракc, – что Советы стремятся к достижению соглашения с нами»[194]. Когда на заседании 15 августа Б. Шапошников сообщил, что СССР готов выставить против агрессора в Европе 136 дивизий, 5 тысяч тяжелых орудий, 9-10 тысяч танков и 5–5,5 тысячи самолетов[195], Драке доложил своему правительству, что в случае войны Советский Союз «не собирается придерживаться оборонительной тактики, которую нам предписывалось (ему) предлагать». Напротив, он «выражает желание принимать участие в наступательных операциях»[196].
Глава французской делегации генерал Ж. Думенк сообщал в Париж, что советские представители изложили план «весьма эффективной помощи, которую они полны решимости оказать нам»[197]. В записке МИД Франции на имя Э. Даладье отмечалось, в частности:
«Как сообщает наш посол в Москве, то, что
Reginald P. Drax. Mission to Moscow, August 1939. Naval Review, 1952, № 3, с. 232. Φ. Шуленбург телеграфировал в свой МИД: «Как стало известно из английского источника, военные миссии с самого начала имели инструкции вести работу в Москве в замедленном темпе и по возможности затянуть ее до октября».
Из надежных источников в Лондоне и Париже советская разведка получила информацию об инструкциях, которыми наделялись делегации Англии и Франции для переговоров в Москве (см. Очерки РВР, т. 3, с. 9).
Посол Наджиар телеграфировал министру Бонне 12 августа: «Я не сомневаюсь, что… независимость и патриотизм адмирала побудят его действовать во имя лучшего, вопреки данным ему инструкциям» (Год кризиса, документ № 545).
Год кризиса, документ № 533.
Naval Review, 1952, № 3, с. 254.
Год кризиса, документ № 554.
DBFP. Serie 3. Vol. VII, с. 600–601.
Год кризиса, документ № 555.