Плачь, Маргарита. Елена Съянова
Читать онлайн книгу.
три дня вернусь из Вены, тогда подумаем над этим, – сказал Рудольф жене. – Возможно, она просто скучает. С матерью и сестрой у нее совсем разладились отношения, брата она не видит, подруг нет. А к тебе она тянется. Объясни ей наконец, кто рядом с нами и с нею.
– Если она до сих пор не поняла, то едва ли…
– Я думаю, ей не мешало бы научиться несколько отстраняться, – продолжал Гесс, переодеваясь в спальне. – Она глядит, как он бреется по утрам или лежит с головной болью, и думает, что вот он весь тут и есть. А если это каждый день, да еще в таком специфическом исполнении, как у Адольфа…
– Я тебя поняла. Только почему-то когда ты лежишь с головной болью, я иногда испытываю оргазм.
– Серьезно? Жаль, что ты раньше не говорила. Одним словом, Адольф любит ее безумно. Он на все пойдет, лишь бы ее не потерять.
– На все?
Но муж уже не слышал ее. Надев куртку, он взял перчатки и летный шлем. Эльза не считала полеты Рудольфа «истерикой», как выразился Гитлер, но все же бессознательно побаивалась их.
– Когда ты вернешься?
– Двадцать первого. Если приедет Геринг, не спрашивай его о Карин. И всех предупреди.
– Неужели так плохо? – огорчилась Эльза.
Он молча кивнул и внезапно, уже в дверях остановившись, улыбнулся ей:
– Знаешь, детка, я иногда думаю: какое счастье, что у меня есть ты!
«Звезды в горах ярче и острее, но они не так завораживают. В них меньше загадочности», – эту мысль высказал Герман Геринг, появившийся в Бергхофе уже к вечеру следующего дня, почти одновременно с Еленой Ганфштенгль, женой Эрнста Ганфштенгля, прозванного друзьями Пуци. Елена приехала к мужу, который отбыл в Берлин с фюрером, что ее мало опечалило. Теперь они любовались звездами впятером – три дамы и двое мужчин, и ненасытная в своих исканиях Елена знала, что оба достанутся ей.
В тот вечер, сидя в кресле между Герингом и Борманом, слушая пение Гели Раубаль, Елена не думала о проблеме выбора, как не думала бы о ней, будь рядом с нею хоть рота мужчин. Она знала, что начнет с Германа, поскольку он понятливей, а этого мальчишку с его вечным блокнотом в руке еще придется подбадривать, подбадривать как следует. И она, непринужденным движением откинув руку на низкий подлокотник кресла, как бы нечаянно коснулась кончиками пальцев крепкого бедра сидевшего рядом Мартина Бормана, который, медленно скосив глаза, удивленно поглядел на эти пальчики. А они его слегка пощекотали.
Выразительный и сильный от природы, голос Ангелики не был превращен опытными мастерами в инструмент изящного самовыражения, но ей уже сейчас чудесно удавались как зажигательные, лукавые песенки, так и страстные романсы, требующие темперамента и артистизма. Когда она, зардевшаяся от смущения, отошла от фортепьяно, все аплодировали. Комплименты говорил Геринг – за всех. Они ему удавались. Он говорил об уникальном цветнике, о трех женщинах и трех типах красоты. Известный эстет Геринг никак не мог сделать выбор – все три казались ему одинаково притягательны.
Елена, роскошная