Код апокалипсиса 33. Часть 6. Погружение. Сергей Викторович Пилипенко
Читать онлайн книгу.
вельможе, который сильно любил какие-то свои речи с трибун, только тогда появившихся, воздвигать. Демосфеном его звали, как сейчас помню. У него я многому научился. Как речи самой изысканной, так и мастерству ее по факту одурачивания ближнего какого или поодаль стоящего. Спустя время и я стал обладать талантом тем и даже обошел Демосфена самого, отчего тот сильно на меня обиделся и навсегда трибуну ту покинул. А мне только на руку было то и, воспользовавшись таким удобным для меня моментом, я к самой власти ближе подобрался, заняв более достойное место и прорвавшись практически в сенат.
Правда, сенатором я не стал, а приходилось трудиться довольно долго просто писцом и оратором. То есть, те самые писули чьи-то с трибун оглашать. Но спустя время заприметил сам император меня и так как я, часто речи декларируя, в грудь себя кулаком стучал, то и определил он меня одним из военноначальников, вначале возле себя в лице охраны поставив, а затем и немного войска мне придав, наделив статусом полководца. Так что, через время был я уже и тем, и другим, овладевая познаниями со всех сторон.
Правда, уже лично мною овладевал и сам император, и правду ту сейчас от вас не скрою, ибо есть у меня на него премного обид именно за это. Использовал он меня в самом прямом смысле слова или довольствовался иногда, когда к другому полу охота всякая отпадала. Таким тогда был сам Рим под предводительством того великого царя.
– Что дальше стало? – прерывая несколько рассказ тот, наш Бог спрашивает.
– А дальше уже я сам, к делу тому приспособившись, начал царем или императором римским управлять и практически стал им руководить, как он мною во время сближений тех адских. Так говорю, потому как мучения они мне приносили, а порою просто раны кровоточивые. Многого я сотворил в угоду делу лично своему и многих из империи той практически выдворил, внемля царю-императору тому разное и о якобы готовящемся заговоре супротив него. Так вот я и жил, в боли немного изнемогая и в сладости во многом пребывая, ничего фактически не делая и только за властью своею, почти императорскою, следя.
– Что за имена обретал за время царствия того? – спрашивает строго Бог.
– Был я Тиберием, как и говорил. С тем именем и ушел. А вот по ходу обозначался многим. Был Феофаном – царем критским; Феокфилом – царем лидийским; значился как Лекторат за речи мои, людей привлекающие. Теократ – за те же речи патриотические. Простократ – от простоты моей людской изначальной. Пантиб – от речи моей горластой. Панклиотид – сущность бытия моего отображающее. Телемонид – героем представлял себя разным. Понтид – для большего уважения к персоне своей со стороны простых людей. Может, что и позабыл сейчас, не помню, – можно сказать, душа честно призналась, и видать силы ее вновь иссякли, отчего Богу пришлось снова за рычаги управления взяться.
– Будем далее выслушивать речи ее, – поясняет Бог, – не так проста та душа, как казаться всем хочется.
И уже