Гламурный приговор. Александра Казакова
Читать онлайн книгу.
в несколько раз. Государство – это мозг. Человек с мозговой дисфункцией – инвалид. И страна тоже. Если стрелка на железной дороге потеряла контроль, примут все меры, а если целые регионы потеряли контроль – либералам всё равно. Даже хорошо им. Смотрела американский фильм, там на опасной вышке скрутили лампочку, уже не первую ночь её нет, а никто вообще не чешется. У нас бы сразу вызвали аварийную бригаду.
Вообще, мне всегда не было особо интересно с ровесниками. Нет, я не считала себя лучше других, просто интересы не совпадали. В детстве это тяжело, потому что ну не примут в свою компанию люди бальзаковского возраста. Считают, что должно быть детство. Хорошо, хоть в школу отдали на год раньше, как и хотела. И сказали тогда на комиссии, что я вундеркинд психологически. Потом приходилось это объяснять, когда мою маму обвиняли, что у меня украли детство. Никто ничего не крал, просто это как рост больше двух метров, никуда не денешь, да и не надо.
В школе в пример ставили, потому что я понимала, что от меня хотят взрослые, именно так, как они мыслили. Не знаю, был ли у меня вообще переходный возраст. Просто «переходный возраст можно прожить мягко» часто говорят тогда, когда взросление вообще не состоялось, а потом, лет этак в двадцать – тридцать, эти хорошие мальчики и девочки идут в отрыв. Нет, скорее как это было раньше, когда взрослели спокойно потому, что не заталкивали в детство. Ну не загонялись тогда так по поводу всестороннего детского развития, и оно шло не хуже, юноши не выдавали апатию.
Я раньше, чем мои ровесницы, захотела выйти замуж. Не по залёту, а просто. Мама была не против. Зачем препятствовать нормальному для человека желанию? Я же не преступление совершить хочу. Зато какие были возражения от окружающих! Что я же умница, я себя потеряю. Ну, давайте всех кастрируем и загоним в престижные институты на резиновое платное отделение, тогда уровень жизни скаканёт и счастья будет полные трусы. Надоело это навязывание одиночества! Никто детство не украл, потому что его и так не должно быть в этом возрасте. А если есть – задержка психического развития.
Но быть вместе нам было суждено лишь три недели. Дальше была катастрофа. Моего любимого застрелили, а меня серьёзно ранили. Это произошло неожиданно и быстро. Тогда была осень, и по телевизору утром ещё сказали, что дело идёт к вечной осени, какая была бы в средних широтах без наклона земной оси. Соседка сказал ещё, что любит тёплую зиму, потому что у неё машина низкая. А можно не покупать низкие машины? Только не надо говорить, что денег нет. Полно недорогих, там ещё коврики не велюровые, а резиновые. Я вот думаю: сначала снега нет, потом мороз. Как же озимые? Опять потом за границей покупать, как в 1972 году?
Так вот, тогда был дождливый день. Я до сих пор помню всё в подробностях. Красный восход за деревьями, утренние сборы – последнее утро обычно не отличается от других. Раньше я такое читала только в описаниях, папа умер в моём раннем детстве, только мама рассказывала как раз похожее. Никакой детективной истории не было, жить в детективе – вообще врагу не пожелаешь. В двенадцать лет я читала книгу