Не отрекаются, любя (сборник). Доктор Нонна
Читать онлайн книгу.
же не просто «любой ребенок»? Это же ее, Лерина плоть и кровь! И самое главное – ведь это же ребенок Максима!
Во время ночных дежурств они сталкивались нередко, но Лера так и не решилась сообщить любимому о его отцовстве. Вздрагивала, глотала слезы, кусала губы и… и ничего.
Через два года умерла Вера Исааковна. На ее похоронах собрался не то что весь институт – практически вся московская «медицинская общественность». Да и не только московская. Черная колышущаяся толпа залила, казалось Лере, все кладбище. Или по крайней мере половину. Только возле Максима почему-то было пустое пространство – словно его отделяла от всех невидимая стеклянная стена. Стена горя.
Лера едва решилась подойти:
– Максим, я… Мне очень жаль… – Она запиналась, как будто слова, растопырив ежиные иголки, цеплялись в горле, не желали выходить наружу. – Максим, я должна тебе сказать…
Она осеклась: Максим смотрел сквозь нее пустыми, невидящими глазами и, похоже, не слышал ни одного ее слова.
После этого внутри как будто что-то сломалось. Лера механически, словно по инерции продолжала исполнять все, чего от нее требовала жизнь: училась, дежурила в Склифе, готовилась к защите диплома. Наверное, нужно было добиваться, чтобы ее распределили в какую-нибудь из московских клиник, но Лера, точно застыв, отдалась на волю судьбы. Минск? Что ж, пусть будет Минск. Анечка уже подросла, наверняка ведь можно будет устроить ее в какой-нибудь садик?
Мама, однако, восстала против этого плана так, будто ей собирались отрезать ногу:
– Ты езжай по своему распределению, делай свою карьеру, а Анечка, пока у меня здоровья хватает, останется со мной!
Возражать у Леры не было ни сил, ни, честно говоря, желания.
В Белоруссии (кто мог тогда подумать, что меньше чем через десять лет она станет другим государством!) все катилось по той же инерции: больница, операции (словно назло Максиму Лера делала из себя хирурга), общежитие, больница, общежитие, больница… Только засыпая, она давала себе волю – и на обшарпанной общежитской стене перед ее глазами разворачивались сказочно прекрасные картины. Вот она возвращается в Москву, встречает Максима (тут воображение предлагало разные варианты: то они сталкивались на утренней планерке, то на медицинской конференции, то просто на улице), который за это время, конечно, все осознал, скучает, ждет… и под явственно слышимый вальс Мендельсона Лера погружалась в сновидения.
– Ну что, девочка моя, – главврач Валентин Германович, очень уже пожилой, иначе ее и не называл, – хирург из тебя получился – всем на зависть. Может, у нас останешься?
Лера только мотнула головой, забирая с начальственного стола полную превосходных степеней характеристику.
– И куда теперь двинешься?
Она пожала плечами:
– Как получится. В Москву, а там уж…
– А хочешь-то куда? – Валентин Германович хитро прищурился.
– В Склифосовского, – почти прошептала она.
– Ну