Какой же гордый вид, как будто в нем

      Соединилися все души предков;

      О вы! вы, образы людей великих

      Своею мудростью и силой,

      Скажите мне, ужель гниющие,

      Немых гробов бесчувственные жертвы

      Отнимут у меня мою Эмилию?..

      Смешно! – я не могу себе представить,

      Чтоб мертвые имели предрассудки!..

      Фернандо! до меня доходят слухи,

      Что ищешь ты войти в мое семейство!..

      Безумец ты! – клянусь святою девой! —

      И мысль одна, мой милый, быть мне зятем,

      Должна казаться смертною обидой.

      Желательно, чтобы моя обида

      Могла вам заплатить за ваши…

      Мои обиды!.. слушай же, глупец,

      Что я скажу тебе, да со вниманьем.

      Как счастлив тот, кто может, оказав

      Добро один раз в жизни человеку,

      Бранить его глупцом сто раз – и каждый день!

      Узнать ты должен, наконец,

      Кто ты! – доселе содержал я

      Тебя почти совсем как бы родного.

      Но с этих пор переменилось всё!

      Я повторю тебе, как ты попал сюда:

      С слугой однажды шел я из Бургоса

      (Тогда еще я только что женился),

      Уж смерклось, и сырой туман покрыл

      Вершины гор. – Иду через кладбище,

      Среди которого стояла церковь

      Забытая, с худыми окнами.

      Мы слышим детский плач – и на крыльце

      Находим бедного ребенка – то был ты;

      Я взял тебя, принес домой – и воспитал.

      Но для чего тебя там положили,

      И кто родители твои – бог знает!

      А я так не хочу и знать; да, да!

      Так, так, совсем, совсем забытый сирота!..

      В великом божьем мире ни одной

      Ты не найдешь души себе родной!..

      Питался я не материнской грудью

      И не спал на ее коленях. Чуждый голос

      Учил меня родному языку

      И пел над колыбелию моей.