Когда боль становится краской, а слезы – дождём для души. Анатолий Юдин
Читать онлайн книгу.
под луной, а в центре, вместо тычинок, блестел крошечный кулон – половинка сердца из обожжённой глины. Лиза повесила его Марку на шею.
– Теперь ты часть его истории, – улыбнулась она.
Он не знал, что ответить. Но впервые за пять лет июньский воздух не пахнул смертью. Он пах дождём, краской и надеждой.
Солнце поднималось над кирпичным заводом, окрашивая ржавые трубы в медные тона, словно пытаясь вдохнуть жизнь в то, что давно считалось мёртвым. Марк стоял у стены с граффити, разглядывая новый рисунок Лизы – огромные крылья, прорастающие из трещины в бетоне. Каждое перо было выписано с такой детализацией, что казалось, вот-вот взметнётся в небо. У основания крыльев она изобразила Агата: его алый бутон теперь раскрылся, обнажив сердцевину, похожую на миниатюрное солнце.
– Нравится? – Лиза появилась из-за угла, неся в руках две жестяные кружки с дымящимся кофе. Её волосы были распущены, и ветер играл прядями, запутывая их в кистях, висящих на поясе.
Марк взял кружку, пряча улыбку. За неделю их странного ритуала – встречаться на рассвете у Агата – он привык к её внезапным появлениям. Привык и к тому, как его сердце сжималось каждый раз, когда она смеялась.
– Ты рисуешь, как будто пытаешься спасти это место, – сказал он, указывая на крылья.
– Или освободить, – она присела на корточки, поправляя защитную сетку вокруг растения. – Агат ведь тоже когда-то был семенем, застрявшим в трещине. А теперь… – Лиза коснулась лепестка, и тот дрогнул, роняя каплю росы.
Марк почувствовал, как под рубашкой заныла сыпь. С тех пор как Лиза вошла в его жизнь, пятна стали появляться реже, но боль острее – будто тело сопротивлялось исцелению.
– Расскажи о нём, – Лиза повернулась, её глаза ловили его взгляд, не давая уклониться. – О Давиде.
Он отпрянул, словно её слова были раскалённым железом. Кофе расплескался, оставляя тёмные пятна на бетоне.
– Зачем?
– Потому что он здесь. – Она указала на стену, где среди граффити мелькали едва заметные буквы: «Д+М», выцарапанные когда-то детской рукой. – И потому что ты носишь его в себе, как камень.
Марк сжал кулаки. Воздух стал густым, как в тот день на реке. Он видел всё снова: Давид, смеющийся, бросается в воду. Сандалия, оставшаяся на берегу. Крик, который он не успел издать…
– Я не могу, – выдохнул он, отступая.
– Можешь, – Лиза встала, преграждая путь к отступлению. – Иначе зачем ты приходишь сюда каждый день? Не ради Агата. Ради того, чтобы убежать.
Его ладони вспотели. Сыпь на спине запылала, но в этот момент Лиза взяла его руку и прижала к стене – туда, где крылья сливались с трещиной.
– Боль – это не враг. Это компас. Он показывает, где спрятана правда.
Марк закрыл глаза. И заговорил.
Они просидели до полудня, пока солнце не стало палящим. Марк рассказывал, а Лиза рисовала – её карандаш скользил по бумаге, превращая слова в образы. Давид на берегу реки с удочкой. Их тайный побег