Его Джоконде было всё понятно,

      Но приходилось делать вид что – нет,

      Она не знает, что его квадраты, —

      Не натюрморт, а всё-таки портрет.

      Его ж за миг сомненья растерзают!

      Совсем с ума сойдёт – сожжёт холсты,

      Когда поймёт, как явно проступают

      Её черты из этой пустоты.

      Когда поймёт, каким горячим ветром

      Его надежда дышит с полотна,

      И даже под покровом геометрий

      Кривая жизни линии – видна.

      Да он же сам себя возненавидит,

      И каждый волосок своих кистей,

      Когда поймёт, что сходство – очевидно,

      А под шунгитом – теплится пастель.

      …Что никого  периметр и площадь

      Не сбили с толку и не отвлекли.

      Джоконда смотрит на квадраты молча,

      Старается не думать о любви.

      Боясь убить вопросом на засыпку

      Того, кто в этих муках виноват,

      С умышленно бессмысленной улыбкой

      Она сидит и смотрит на квадрат.

      А я смотрю  во все глаза,

      Как, словно жук, упав в тарелку,

      Цепляется эпоха за

      Соломинку секундной стрелки…

      Шёл тихий снег. Звенела тишина.

      Стихали звуки, становясь стихами

      Про голый куст у тёмного окна,

      Таинственно цветущий снегирями.

      Про лунный луч, на милое  лицо

      Упавший, словно  взгляд из ниоткуда.

      Шёл снег и стих, предсказывавший всё.

      Точней, – что ничего у нас не будет.

      Вот что от тебя скрывает

      Время под водою мутною:

      В полночь стрелка часовая

      Превращается в минутную.

      Словно пешка в королеву,

      Шашка в дамку… Масти пиковой…

      С сумасшедшим ускореньем

      Тайная пружинка тикает.

      Время шло когда-то равномерно.

      Медленной мелодией текло…

      Или, словно с неба птичьи перья

      Снегом на озёрное стекло,

      Падало, спокойно и неспешно.

      День за днём, и так за годом год,

      Часовую стрелку, словно пешку,

      Постепенно двигая вперёд…

      Май – для трезвости не сезон.

      Заколдуй меня на ночь снова,

      Пусть мне снова приснится сон

      Про Иванушку Иванова…

      Двадцать лет без одиночества, —

      Ты – во всём. Повсюду – ты.

      Дождь, который не закончится,

      Раньше, чем мои зонты.

      Я всю жизнь теряю зонтики,

      По тебе сходя с ума.

      Заслоняют струйки тонкие

      Силуэты и дома…

      Оглушают всхлипы тайные,

      И тяжёлых капель плеск.

      Все попутчики – случайные:

      Рассмешить и надоесть.

      Я делю свой зонт на ломтики,

      Всех жалея и любя, —

      Торгашей и алкоголиков,

      И тебя, тебя, тебя.

      По асфальту, как по радуге, —

      (если вымок, то не сер),

      Предстоящей встрече радуясь,

      Как обряду старовер,

      Рваною подошвой шлёпаю

      (а других не помню ран)…

      Ну, спроси меня: «На что тебе

      Этот зонт последний дан?»

      Любить вас вечно, любить вас сильно —

      Не долг, а право моей природы.

      Целую кончики ваших крыльев

      И не посмею лишить свободы.

      Пусть небылица не станет былью,

      И невозможность