Чандар – дерево жизни. Арбен Кардаш
Читать онлайн книгу.
широкой улыбке, руки у него распахнулись и взлетели крыльями:
– А не дядя Миша ли вы? Михаил Бурлаков! – И повернулся к братьям: – Это он! Дядя Миша с фото в нашем доме!
Старик ладонью вытер прослезившиеся глаза.
– Да, я тот самый… А ты вылитая копия Мирима, и голос его…
– У нас в таких случаях говорят: точно выпавший из ноздри отца, – Тарлан, сам не свой от неожиданной радости, своими сильными руками обнял старика, приподнял и опустил.
– Вижу, война не забрала моего друга… Он жив-здоров?
– Здоров, на ногах. Вот собрались навестить его и мать. Мы его сыновья и невестки, внуки.
– Вы простите меня за грубость… – Дядя Миша объяснил, чем было вызвано его недовольство: – Это земля, выделенная мне государством… По завещанию хочу оставить его внуку. Никак не получается оградить сеткой, хотя бы обвести проволокой… И сам внук не желает приехать сюда… Я уже несколько раз прогонял тех, кто хочет отнять у меня это место… И вас принял за таких… С ними трудно говорить вот без этого, – он поднял с земли ружье. – Они не понимают, когда говорят по-человечески.
– Ружье действительно заряжено?
– А как же! Всегда. Патронами с дробью. И в запасе еще имеются, – дядя Миша вынул из кармана штанов и показал два патрона и сунул их обратно.
Два других брата тоже пожали дяде Мише руку, обняли его и усадили к своей походной скатерти.
Из завязавшейся беседы выяснилось, что старуху он похоронил и остался один, единственная дочка с внуком живут в одном из подмосковных городов. Они изредка навещают его, но не хотят приехать сюда насовсем…
Друг Михаила, отец сыновей, которые теперь по-всякому старались выразить ему свое уважение, нахлебавшийся всего на фронтах Великой Отечественной войны, израненный, оставивший правую руку в жестоком бою в Пречистенском районе на смоленской земле, горец Мирим был учителем младших классов в сельской школе. Двухгодичные учительские курсы он окончил уже после войны. Когда он собрался выучиться на учителя, в селе нашлись такие, кто говорил: «У тебя нет правой руки, толком сам не можешь писать, как ты будешь учить письму детей?» На это он отвечал: «Привыкну писать оставшейся левой и детей буду учить». Вернувшись после курсов, учитель Мирим так быстро и красиво писал на доске мелом, что вызывало восхищение не только у учителей, но и у тех сельчан, которые, под видом того, что хочет увидеть успехи своих детей, приходили на его уроки.
Дети учителя Мирима с самого детства знали Михаила Бурлакова как дядю Мишу. У них в гостевой комнате на стене висела увеличенная фотография в большой рамке, особенно дорогая отцу: по обе стороны от орудия стоят два крепких парня, два красноармейца гаубичного артиллерийского полка, отец и дядя Миша.
Мирим должен был уже демобилизоваться из Красной Армии, когда началась великая война, и для него, еще неженатого парня, фронтовые будни заменили все, дом и семью, и это была первая фотография, которую он отправил родным из самой гущи боевых событий. Снимок, сделанный и подаренный одним военкором в конце лета 1943 года