Сад и весна. История четырех дервишей. Мир Амман
Читать онлайн книгу.
и с волосянным ожерельем на шее[23]; другой – моя сестрица, которую еще при своей жизни родитель отдал за сына купца из соседнего города, и жила она в семье мужа. Известно, когда в доме такое богатство и всего лишь один ребенок, есть ли предел заботам и ласке? Я воспитывался под родительским кровом, окруженный любовью, а когда подрос, начал учиться читать и писать, ездить верхом, владеть оружием, да еще вести торговые дела и отчеты. Четырнадцать лет моей жизни протекли в беспечности и полном довольстве – никакие мирские заботы не отягощали мою душу. Вдруг в один и тот же год родители мои по воле Аллаха скончались.
Меня охватила такая тоска, что описать невозможно – ведь я осиротел так внезапно, и никого из старших надо мной не осталось. В горе плакал я днем и ночью, есть и пить совсем перестал. Кое-как прошли сорок дней траура. Тогда собрались все родные и знакомые от мала до велика, прочитали молитву, повязали мне отцовскую чалму и принялись утешать.
– У всех на земле умирают родители, – говорили они, – настанет день, когда придется умереть и тебе самому. Возьми себя в руки, крепись. Смотри за своим домом – теперь ты хозяин вместо отца. Займись делами и торговлей.
Успокоив меня, они разошлись. Следом за ними явились приказчики, управляющие и разные слуги; они поднесли мне подарки и попросили:
– Извольте взглянуть своим благословенным оком на кладовые денег и склады товаров.
Лишь только взгляд мой коснулся этих несметных богатств, я словно прозрел. Первым делом велел я украсить приемную залу. Декораторы разостлали ковры, развесили драпировки и роскошные занавеси. Туда были подобраны лучшие, самые красивые слуги, одетые по моему приказанию в роскошное платье. Сам я воссел на маснад, опершись на подушку[24]. Всякие пустые люди – бездельники, прихлебатели, любители поесть и выпить за чужой счет, лжецы и льстецы – мигом окружили меня, напрашиваясь в друзья и приятели. Стал я проводить с ними круглые сутки; болтали о всякой всячине, мололи вздор и чепуху, и постоянно я слышал от них: «Пользуйтесь драгоценной юностью. Велите подать ароматных напитков, призовите прекраснейших женщин и пейте с ними и наслаждайтесь».
Да! Нет хуже врага человеку, чем сам человек. От таких бесед и я с пути сбился. Вино, танцы и азартные игры вошли у меня в обычай. Настал, наконец, и тот час, когда, позабыв о торговле, я целиком посвятил свое время зрелищам и удовольствиям. Видя мою небрежность в делах, служащие, да и приятели пошли тащить все, что под руку попадется. Начался неприкрытый грабеж: никто уже не интересовался, сколько расходуется денег, откуда они появляются и куда исчезают. Ведь то, что достается без труда, тратится без жалости. Такой расточительности не выдержала бы даже сокровищница Каруна[25]. Прошло несколько лет, и я вдруг обнаружил, что у меня не осталось ничего, кроме шапки и повязки на бедрах. Друзья-приятели, которые с такой охотой ели мой хлеб и в речах своих проливали за меня целые потоки крови, теперь уж не появлялись в моем доме; больше того, если мне случалось встретиться с ними на улице, то они отворачивались, делая вид, что не замечают меня. Оставила меня