Стою дежурным по роте. Прикрываю тех, кто в самоходе. В конце концов, кому как карта выпадет. Валет старше десятки, а дама бьёт валета, на то она и дама. Сколько офицерских карьер загублено ещё в курсантские годы благодаря соблазнительницам слабого пола, к которым молодые организмы уходят в самовольные отлучки. И не стоит булки расслаблять, есть ещё короли и тузы.

      Выхожу перед факультетом покурить на свежим морозным осенним вечерком. Красотище! Первый снег выпал. Слабые фонари изящно подсвечивают сказочное очарование! Наблюдаю картину. Справа, где помойка, стройный курсант пробирается из города тропой Хошимина, поскальзывается на крыше помойки и опадает, как озябший осиновый лист, прямо в бак, предназначенный исключительно для него.

      Бак оказался со строительным мусором и несколькими вёдрами побелки.

      Мы оба видим, со стороны проходной идёт Ваня Черняк, начальник курса будущих штурманов-подводников, посланный нам с минно-торпедного факультета. Ваня раньше минёров учил уму-разуму, его там любили, а за нас браться – время терять, отношения не складывались. Ваня, как обычно, шёл, напевая какой-то детский мотив, не иначе пришёл из дома проверить самоходчика Борю, которому сказал на чистом французском языке: «Ёк». Что означало: «Выход в город запрещён».

      Боря, наблюдая за приближающейся опасностью, просит:

      – Лёха! Прикрывай!

      Сам погибай, товарища выручай! Так и сделал, прикрыл бак крышкой. Ваня упавшего в бак в полумраке не заметил. Но ему до всего есть дело, и погоны с повязкой дежурного сквозь свои большие очки как-то разглядел:

      – Товарищ