100 великих криминальных историй XVII-XVIII веков. Марианна Сорвина
Читать онлайн книгу.
смысле оперативники, то есть сыщики, то приходишь к выводу, что это были какие-то особенные люди, для которых палаческое дело было столь же естественным, как и обеденная трапеза. Пытки и умерщвления были для них делом вполне заурядным.
Агриппина мучилась, мерзла в земле, умоляла заменить ей казнь монастырем и провела в земле, учитывая солнцестояние самого короткого дня в году, пять часов. Откопали ее чуть живой на третий час после захода солнца. Безусловно, это сказалось и на ее здоровье, и на сроке ее жизни, но об этом мы ничего не знаем. Главным было то, что ее удалось спасти. И отнюдь не губные старосты внезапно усовестились, обрели милосердие и убоялись божьего гнева. В архивах остались челобитные жителей Вологды и местного архиепископа. В Вологде за мужеубийцу вступились посадские люди, тронутые мольбами женщины и, очевидно, знавшие причину ее преступления. Вечером в день казни земский староста и уважаемые люди города пришли в Софийский собор, где шел молебен после вечерни, и подали челобитную архиепископу Вологодскому и Белозерскому Маркеллу. Архиепископ принял горожан и немедленно призвал в собор губных старост. Агриппину выкопали и отправили под охраной в губную избу, где она должна была ожидать нового царского указа.
Финала этой душещипательной истории мы не знаем. Известно только, что архиепископ Маркелл был, очевидно, милосердным, ответственным и очень обстоятельным человеком: он не только упросил губных старост немедленно остановить казнь, но и сделал себе труд отправить челобитную царю, ознакомить с нею своего стряпчего Ивана Токмачова и послать еще два письма – царскому духовнику, протопопу Лукьяну Кирилловичу и судье Разбойного приказа, боярину Борису Александровичу Репнину.
Подобные истории с мужеубийцами заканчивались по-разному – иногда челобитные удовлетворяли, иногда отклоняли. Например, Сибирский приказ не счел нужным удовлетворить коллективную челобитную от жителей Енисейска, когда была приговорена к смерти крестьянка, зарезавшая своего супруга.
Интересно, что как раз в случае с крестьянкой Енисейска способ убийства больше свидетельствует о непреднамеренности убийства – то есть о состоянии аффекта у женщины, которая, возможно, непроизвольно защищалась от вооруженного ножом человека и превысила самооборону. А удавление супруга Агриппиной больше походило на продуманное и спланированное убийство: трудно себе представить, чтобы слабая женщина удавила бодрствующего и здорового мужчину. Скорее всего, это могло быть убийство во сне подушкой: если Агриппина боялась более сильного мужа, она вполне могла дождаться ночи и осуществить свой замысел, что уже свидетельствовало о заранее спланированном преступлении.
Но не стоит слишком уповать на редкое милосердие губных изб: обычно благополучно закончившиеся истории такого типа вовсе не были связаны с проявлением сострадания и милосердия. Чаще всего просьбы о помиловании удовлетворялись не из-за справедливого дознания, а по случаю какого-нибудь праздника царской семьи.