100 великих криминальных историй XVII-XVIII веков. Марианна Сорвина
Читать онлайн книгу.
тщательно, показания одних потерпевших нельзя было принять за абсолютные доказательства вины, и губной староста Неустрой Григорьевич Тарарыков вынужден был опросить около трех с половиной сотен человек, живших поблизости.
Были задержаны атаман Богдан Тарасов по прозвищу Пробитый лоб и крестьяне Клеймен Саранча и Лука Чистяк по прозвищу Неделя. А дальше события приняли неожиданный оборот.
Воевода князь Львов был покровителем Тарасова и потребовал его освобождения под предлогом, что разбойничье прошлое Тарасова не доказано и показаний против него мало. И Тарасова отпустили на поруки, что представлялось спорным, поскольку против Тарасова было дано куда больше показаний, нежели зафиксировала Уставная книга Разбойного приказа.
Тут надо заметить, что в ход следствия достаточно часто вмешивались воеводы, и это не было чем-то незаконным: губной староста выступал в роли дознавателя и следователя, а воевода – в роли прокурора, осуществляющего надзор за следствием. И тот, и другой апеллировали к Разбойному приказу – то есть суду. И приходилось ждать, пока государь соизволит ответить. Естественно никакой суд и никакой государь преступника в глаза не видели и оправданий его не слышали, а приговор выносили на основании отчета старосты.
Однако со стороны Львова заступничество по отношению к Тарасову оказалось «медвежьей услугой». Пробитый лоб оправдал свое прозвище: на следующий день Тарасов был убит при загадочных обстоятельствах, а его найденное поблизости тело атаманы доставили в губную избу.
Тут можно выдвинуть две противоположные версии: одна – о «медвежьей услуге» со стороны Львова, который ни о чем таком не помышлял; другая – о том, что самому Львову было чего опасаться, особенно если Тарасов останется в губной избе и у него развяжется язык. Вторая выглядит более убедительной. А почему нет?
Через пять месяцев, в марте 1631 года, боярин Плясов отправился выпить пива к одному из воронежских священников. Во дворе у священника Плясов внезапно узнал одного из ограбивших его бандитов. Звали его Антон Рогач. Но почему-то священник остановил гостя, а потом вместе со своим зятем и наемным рабочим убеждали Плясова не сообщать о разбойнике властям. И мало того – хозяин-священник, гостеприимно пригласивший его попить пивка, так запугал Плясова, что тот вынужден был отдать ему 20 рублей, которые у него были при себе.
Это был уже второй грабеж, и помещик тут же пошел жаловаться. В результате зятя задержали, самого священника отпустили на поруки, а бандит Рогач скрылся.
Воевода нередко выступал в роли прокурора, осуществляющего надзор за следствием
Непонятно было, что делать дальше, и местные дознаватели ждали приказа из Москвы. В июле 1631 года была получена грамота, в которой предписывалось вызвать на допрос и пытать тех, кто уже был задержан ранее. Вызвали Чистяка по прозвищу Неделя. Он признался в преступлении и сообщил, что украденный мед они отвезли атаману Кодулину. Задержали Кодулина и посадили