988. Часть 1. Роман Казимирский
Читать онлайн книгу.
от него, вот только это так ни к чему и не привело. Впервые его так назвали после того, как он, задумавшись, зашел в баню в то время, когда там мылись девки. Естественно, его оттуда тут же выпроводили, наградив напоследок несколькими крепкими затрещинами.
– Баламошка! – со смехом кричали ему бабы, правда, это был едва ли не самый безобидный из всех услышанных им эпитетов. К счастью, больше никто об этом инциденте не вспоминал, иначе историк просто сгорел бы со стыда. Однако вскоре он снова попал впросак, невзначай испортив сети, которые мужики старательно расставляли на реке часа два.
– Ну, ты и баламошка, – развел тогда руками в стороны Курьян, не зная, что сказать еще.
С тех пор так и повелось – его прежнее имя, которое никто так и не смог толком запомнить, было вытеснено знакомым всем прозвищем. Сначала так его называли только мужики, которые все не могли простить ему испорченной рыбалки, а потом к ним присоединились и все остальные. Историк несколько раз пытался поставить вопрос ребром, но у него ничего не вышло – ругательство прилипло к нему, как репей, и теперь даже он сам иногда мысленно обращался к себе на новый лад.
Освоившись, ученый узнал много нового, включая то, о чем прежде ладе не задумывался. Ссоры и склоки были здесь такой редкостью, что можно было только диву даваться. Конечно, бабьи перепалки не шли в счет – эти могли с утра до вечера лаяться, выясняя, чья коса толще, или у кого хозяйство богаче. Правда, с тех пор как Марсель вошел в свои права, подобных случаев стало в разы меньше, но, тем не менее, совсем их устранить ему так и не удалось. Да и не нужно это было – иногда мужикам было даже интересно понаблюдать за тем, как их жены пытаются перекричать друг друга. В таких ситуациях они останавливали строгого смотрителя, видя, что тот уже готовится вмешаться:
– Пусть их, Баламошка. Дай бабам порезвиться, а то мы с тобой уже стали забывать, какие они у нас голосистые.
Сам Марсель как был, так и остался бобылем. Хотя, справедливости ради, нужно было признать, что Михайло не раз пытался исправить такое положение дел, представляя ему то одну, то другую бабу. Но первая была слишком толстая, хотя сам староста так, конечно, не считал. Вторая, хоть сначала и произвела на историка положительное впечатление, в какой-то момент так зычно заржала, что тот едва не упал с лавки. Третья оказалась чересчур стервозной, четвертая – глупой, пятая – молчаливой и угрюмой. И так далее.
– Ну, брат, на тебя не угодишь, – ворчал Михайло, провожая взглядом очередную неудачную пассию. – Твое дело, конечно, но так ты до самой старости никого себе не найдешь.
– Лучше жить одному, чем с кем попало, – повторил Марсель услышанную где-то мысль.
– Так-то оно, может быть, и так, – согласился староста. – Говоришь ты красиво, это всем известно. Однако ты до сих пор так никого себе и не нашел. Это, конечно, лучше, чем курощупом прослыть,